вышел.
– Тебе не стыдно? – спросил я.
– Почему мне должно быть стыдно? Я еле держусь…
– Не ври.
– Меня укусили!
– Всего лишь клещ.
– Он мог быть инфицирован.
– Давай градусник.
– Ну, сколько там?
– Офигеть, какая высокая, – хмыкнул я.
– Сколько?
– Тридцать шесть и восемь.
– Все равно повышенная! Норма – тридцать шесть и шесть. Не дураки норму устанавливали.
– Оставить бы тебя здесь одну…
– Умирать? Давайте, идите, развлекайтесь, а я буду лежать и смотреть в потолок, мучаясь от жара.
Когда в комнату зашла Алиса, я дал ей отбой.
– Зря старалась. Температура в норме.
– Алис, он считает, я симулирую. Он меня совсем не любит, а ещё называется братом, – Люська вспомнила, что она родная внучка народной артистки и пустила слезу по системе Станиславского.
Алиса обняла Люську, начала успокаивать, на меня же накричала, заставив выйти из комнаты.
Димон привез из магазина полную сумку продуктов.
– Как Люся, ей не хуже?
– Представь себе – нет. А меня выставили, чтобы я, не травмировал психику сестры-симулянтки.
– Не говори так, Глебыч. Ей плохо.
– А мне кажется, ей очень хорошо: в центре внимания, считай, главная героиня пьесы. Ты зачем столько накупил, вроде за одним соком поехал.
– Люсе нужны витамины.
Когда Димон достал из пакета авокадо, киви, сливы и черешню, я похлопал его по спине.
– Молодец! Пять балов тебе. На киви у неё аллергия, авокадо Люська терпеть не может, а с черешней с детства в контрах.
– Да? Блин, я не знал.
– Неси сок умирающей, а то не дождется.
Оставшись в кухне, я помыл черешню и сел за стол. Алиса позвала меня наверх через час.
– Люся хочет поговорить.
– Объявит свою последнюю волю?
– Глеб!
– Шучу-шучу.
Правда, поднявшись в комнату и увидев наигранно-страдальческое лицо Люськи, я съязвил
– Всё никак коньки не отбросишь?
Люська вскочила с кровати, сбила меня с ног, начав осыпать многочисленными ударами.
– Это была шутка. Алис, Димон, оттащите укушенную, она меня убьет.
Меня душил смех, смеялись и Алиска с Димоном. Люська колотила меня минуты полторы, потом выдохлась, выпрямилась и, пнув ногой круглую подушку, тоже расхохоталась.
***
В первом часу ночи, Люська к тому времени уже передумала умирать и умяла две тарелки плова, мы снова и снова возвращались к разговору о странном поведении Геннадия и знакомстве с Тоней.
– Веселая семейка, ничего не скажешь. Злая тетка, помощник, который ночами закапывает кого-то в мешках, племянница-гот и говорящий попугай Наполеон.
– Аполлон.
– Тетка,
