target="_blank" rel="nofollow" href="#n42" type="note">[42].
– Прям во всей южной Чолле?
И снова длинная пауза.
– В Кванджу.
– У меня родственники в Кванджу живут! – Хана улыбнулась, но как-то прохладно. – А ты милая. Кто тебе пластическую операцию делал?
Джихун страдальчески закатил глаза. Все прекрасно знали, что Хана умоляла родителей сделать ей хирургию двойного века, и их отказ ничуть ее не обескураживал. Миён сжала кулаки и сложила их на коленях. Интересно, она сдерживалась, чтобы не дать Хане в челюсть?
– Хана-я, тебе что-то нужно? – спросила Сомин. Полкласса мигом замолчало, а некоторые и вовсе уставились на девушек в ожидании шоу.
Хана съежилась под взглядом Сомин. Обычно Джихун не злорадствовал по поводу чужих неприятностей, но сейчас испытал мрачное чувство удовольствия. Взгляд Ханы метался между Сомин и Миён. Она оказалась перед непростым выбором: поиграть с новой жертвой или же спасать свою шкуру?
Хана вздернула подбородок, и Джихун понял, что она сделала неверный выбор.
– Я просто подошла поздороваться с новенькой.
– Ну вот, поздоровалась. А теперь лучше сядь на место, пока учитель не пришел.
– Да без проблем. – Хана нервно пожала плечами. Все в классе знали, что с Сомин лучше не связываться.
– Я твоей помощи не просила, – раздался голос Миён. Все мигом повернулись к девушке, удивленные ее реакцией.
– Прошу прощения? – удивилась Сомин. Две огромные волны схлестнулись друг с другом.
– Не лезь в мои дела. – В классе стояла такая тишина, что слова Миён расслышали абсолютно все.
Сомин сжала челюсти, сдерживаясь, чтобы не сказать что-нибудь едкое. Но Джихун хорошо ее знал. Сомин редко удавалось держать себя в руках.
Весь класс затаил дыхание в ожидании грозы.
Но вместо этого открылась дверь и в кабинет зашел учитель математики Хон.
Джихун наблюдал за Миён со своего места.
Она сидела по диагонали от него, в соседнем проходе, и быстро конспектировала урок. Джихуну вспомнилось, как ловко она оторвала токкэби палец. Парень невольно содрогнулся.
Быстренько написав что-то на бумажке, он наклонился в проход и глянул на Хона. Учитель наблюдал за тем, как двое учеников у доски пытались решить задачу, и легонько бил бамбуковой палкой по ладони. Он часто хлопал этой палкой по доске, когда ученики засыпали. Если бы телесные наказания не отменили, наверняка бил бы ею и детей.
– Эй, – прошептал Джихун.
Миён перестала писать, но глаза от тетради не подняла. Джихун перекинул девушке бумажку, и та, ударившись о край парты Миён, упала на пол.
Девушка продолжила записывать за учителем как ни в чем не бывало.
– Эй, – уже настойчивее повторил Джихун, переходя на какую-то смесь из шепота и крика.
Кто-то наступил на записку, и Джихун скривился. Учитель поднял бумажку.
