стопа его поскользнулась, и он грузно шлепнулся на пол.
– Ах, мой милый, бедный старичок! – устремляясь к Елагину, вскричала Габриэлли. – Не ушиблись ли вы? Постойте, я помогу вам встать и полечу вашу бедную ножку.
– Ничего, ничего! – бодрился старичок. – Совсем не больно! Я сам!
Но едва он сделал усилие, чтобы подняться с пола, нестерпимая боль в ноге извлекла жалобный стон из его груди.
– Боже мой! Какое несчастье! Что я наделала?! Вы вывихнули себе ногу!
– Бога ради, потише… И не говорите никому, как я повредил ногу… О-о-о, какая адская боль! – стонал старик. – Дайте мне вашу ручку, а другой обнимите меня и приподымите… О-о-о, Великий Кофта, помилуй меня!
Мощная итальянка легко приподняла старика с пола и, почти неся его в своих объятиях, положила на софу.
– О-о-о, благодарю вас, очаровательная! Великий Кофта, никогда не буду… Воззри на меня милостиво… Не делайте шуму, прелестная! Позовите тихонько моего камердинера и князя Кориата. Скажите, что у меня обыкновенный припадок подагрических болей… О-о-о, Великий Кофта, помилуй меня…
Князь Кориат
Личный секретарь главного директора спектаклей и зрелищ Ивана Перфильевича Елагина, отправлявший эту должность и в капитуле VIII провинции ордена, имея первую из учрежденных великим наместным мастером рыцарских степеней, отличенную красной с зелеными кантами лентой, молодой князь Юрий Михайлович Кориат происходил из знатного и когда-то несметно богатого рода. Гедиминова отрасль[81], князья Кориаты имели общее происхождение с Потоцкими, Трубецкими, Чарторыйскими, Вишневецкими, Хованскими, Вельскими, Патрикеевыми, Друцкими, Голицыными, Куракиными. Предки князя Юрия владели едва ли не целой Подолией. Однако уже дед его совершенно омелкопоместился, а отец, кроме службы, можно сказать, ничего не имел и передал сыну только непорочное имя отчаянного храбреца. Отец князя Юрия умер, когда тот был еще ребенком, а матери он совсем не знал, ибо она скончалась, произведя его на свет.
Воспитывался князь Юрий у старого холостяка-дяди, имевшего дубовую рощу, мельницу и старинную усадьбу на пустыре, обросшем могучими лопушниками, над быстрой речкой в Литве. Дядя его служил в российских войсках еще при императрице Елизавете Петровне, участвовал в Прусской кампании 1758 и 1760 годов и, отличившись при взятии Берлина, находился потом чиновником для особых поручений при русском губернаторе города Кенигсберга[82]. Здесь имел он случай оказать услугу ученой коллегии университета, когда храбрые российские воины задумали между прочим для устройства костров для варки каши употребить фолианты университетской библиотеки, как это они учинили в Берлине с частью королевского книгохранилища. Дядя князя Юрия предупредил это варварство. И депутация профессоров, имевшая во главе декана философского факультета славного скептического мыслителя Иммануила Канта, явилась его благодарить.
Следствием
