и отпив из горла. Я рассказал. Еще добавил, что записался к врачу по тому же адресу, что и явка, для конспирации. Дабы подсластить пилюлю сказал, что скоро достану денег на печатную машинку. Бутылка стремительно опустела без моего участия. На следующий день пришлось показать им из за угла бедного «С». Жалкий трус, что я наделал? Натравил этих головорезов на невинного человека. Господи, спаси меня и сохрани. То есть спаси этого «С». Надеюсь, они с ним ничего не сделают. Не прирежут в подворотне. Они проследят за ним, поймут, что он простой пациент и успокоятся. Моя совесть будет чиста. Надеюсь, он не заметит их и не сойдет с ума. Мы разделились. Они двинулись за «С», а я остался проклинать свою судьбу под венское пиво. Через пару кружек подошло время идти к доктору. Возможно «С» уже нет в живых. Пакета в этот раз со мной не было. Решено было отменить задание, чтобы не рисковать. Я поднялся к доктору прямиком, не останавливаясь у явочной квартиры. «С» не встретил. На кушетку лег в отвратительном состоянии.
9
«Знаете доктор, я действительно больной человек. Я – злой человек. Непривлекательный я человек. Вы вряд ли захотите с таким общаться. Наверно это все из-за того, что у меня печень болит. Впрочем, я ни шиша не смыслю в своей болезни и не знаю наверно, что у меня болит. Я тут столько всего натворил. Сею вокруг зло направо и налево. Хотя, какой я злодей? Разве я со зла? Нет, все от трусости и слабости. Я не злой, я – жалкий. Вот ведь, ничем не сумел сделаться: ни злым, ни добрым, ни подлецом, ни честным, ни героем, ни насекомым. Утешаю себя, что умный человек ничем и не может сделаться, только дураки могут. Посмотришь внимательней на какого-нибудь героя, борца с … неважно с чем, а он смел и героичен от глупости своей, ограниченности. Слабое утешение. Знаете, я родился 25 октября. Никто из великих не родился в этот день. Никто. И ничего в истории не произошло. Никакой великой битвы, переворота. По-моему это знак. Я жалкий человек. Как так вышло? Когда я стал таким? В кого я такой? В родителя? Разве ж он трус? Говорят на медведя ходил. Папенька был заядлый охотник. Стены в доме увешены рогами. Сам не помню, но дома дагерротип на самом видном месте: родитель с товарищами по охоте, а перед ними гора трофеев – волки. Гимназистом все однокашников водил, показывал фотографию. Маман говорила, что запретила отцу в доме вешать волчьи головы на стенах. Так что нет, родитель трусом не был. А представить, что я стал жалким трусом в мать, вообще не возможно! Она сама весь дом в страхе держит. Все по струнке ходят. Маман очень крута нравом. Однажды к мужикам выходила. Те с кольями и вилами к усадьбе собрались. Вся дворня попряталась, меня увели в подклеть, а она взяла с собой Грушу, дала ей икону и пошла разбираться. Мне Груша сама рассказывала. Я тогда маленький еще был. А где папенка были, не знаю. Конечно, гром грянет, молния сверкнет, маман тогда вздрогнет и перекрестится, но это все ее слабости. Так что нет, не в маман я – жалкий трус. Хотя, грозы в детстве боялся». Доктор вставил свои три копейки: «Наука еще не решила, что важнее, наследственность или
