все равно эти сволочи не могли сломить сопротивления защитников этих сел! Двое из них были ранены и надеялись получить необходимую помощь. А вышло наоборот…
Когда два медицинских джипа СПМ-2 «Тигр» добрались к месту трагедии, все было уже кончено. Старший лейтенант Новиков глядел на изрешеченный микроавтобус с распахнутыми задними дверцами, на неподвижные тела людей и не понимал, как можно было сотворить такое. На белом халате женщины-фельдшера кровь, даже подсохшая, смотрелась особенно контрастно. Она до последнего удара сердца была верна долгу медика и клятве Гиппократа. Она лежала навзничь, раскинув руки, словно пытаясь закрыть собою раненых. Да так оно и было…
Картину трагедии восстановить было несложно. Слева стекло водительской дверцы было разбито пулей. Окровавленная голова немолодого уже водителя покоилась на руле. Костя Новиков знал его немножко: дядя Петя работал на «Скорой» лет тридцать с гаком, любил крепкий табак, брезгливо отрывая фильтры сигарет перед тем, как закурить, и был заядлым доминошником. За это его и гоняли санитарки и медсестры. «Дядя Петя, ты как сядешь «козла» забивать в гараже, так треск стоит, как от ружейной пальбы!» – говорили они.
Тела двоих эвакуированных ополченцев, женщины-фельдшера и водителя, накрыли простынями и загрузили в медицинские броневики. Уже возвращаясь к своему «Тигру», старший лейтенант Новиков приметил одну странность. С левой стороны, со стороны водителя, сразу за кабиной почти в центре красного креста зияла одинокая пулевая пробоина. В принципе, вся «таблетка» была буквально изрешечена, но это попадание выделялось так, будто кто-то намеренно хотел попрактиковаться в точности стрельбы.
Об этом Константин Новиков рассказывал военврачам вечером, после ужина. К ним «на огонек» зашел и снайпер-серб. Он часто приходил вечерами к русским военврачам и слушал их рассказы. О себе же он рассказывал крайне мало, ссылаясь на плохое знание русского языка. Причина была явно надуманной, но на войне старались не лезть человеку в душу – мало ли что… «Заглядывая в бездну, помни, что и бездна заглядывает в тебя», – слова основателя психоанализа Зигмунда Фрейда были сказаны явно не на пустом месте.
История с простреленным красным крестом не просто заинтересовала, а по-настоящему взволновала серба. Отведя старшего лейтенанта в сторонку, он подробно расспросил и об уничтоженном санитарном «уазике», и о месте, где произошла трагедия.
– Мулю, покажи мне то место, где заседа!
– Что, прямо сейчас?! Поздно ведь… Давай завтра, рано утром.
– Добро.
Чтобы не привлекать внимания, выехали на видавшем виды, битом-перебитом командирском «уазике». «Козлик» с заплатами на брезентовом тенте весело скакал по ухабам. Серб молча сидел на правом сиденье, положив на колени компактный пистолет-пулемет «Skorpion Vz.61». На ствол похожего на дрель оружия был навинчен глушитель. Снайпер Камышовый кот был в полной выкладке, на заднем сиденье покоилась
