раздражать. Все кроме Василины.
Да. Чёртова Василина. Она-то и была причиной этой улыбки графа. Таинственная иноземка занимала все его мысли последние несколько месяцев… Причём в тот день, когда она впервые встретилась с ним и попросила скрытно увезти её из фуринских земель, граф не понимал, как именно это ему пригодится. Но сейчас, возвращая в родной порт сильнейший боевой корабль короны, граф знал нечто ошеломительное. Он глядел на копошащихся у причала людей и мысленно себе аплодировал. Он улыбался. Это был его звёздный час. Он не раз доказывал свою высочайшую преданность для короны. Он – граф Дорес, которого и так называли Чёрным Медведем Драконьего Короля за его огромный рост и опасный нрав… Могучий и практически не убиваемый – по мнению немногих выживших врагов – Дорес, удостоенный титула графа за нескончаемую преданность королю Ленарду… Именно он ступит сейчас на трап, который укладывают на швартующийся корабль, имея в рукаве (или точнее, в трюме) невероятный козырь, способный перевернуть весь ход политической игры трёх государств материка… Чёртова иноземка уже завтра вечером будет у короля Ленарда и это значит, что двухлетняя экспедиция графа не прошла напрасно!
– Да! – рявкнул он взошедшему на трап глашатаю, совершенно не слушая, что тот вопит ему прямо в лицо, попутно пихнув его в сторону. Навстречу графу по трапу взлетели один за другим три солдата с мечами наголо, но и они полетели в стороны как кегли. Граф огромными шагами ступил на пристань и лишь упёршись невидящим взором в маслянистые глаза заплывшего жиром лорда Пактоши остановился и… только тогда до его разума долетели слова покалеченного им глашатая:
– Прежде чем ступить на земли Драконьего Острова, вы должны присягнуть в верности Королю Леопольду Прекрасному!
Граф уставил отупевший взгляд в бормочущего что-то Пактоши… до сознания с трудом доходило то, что сейчас произошло. Он не очень-то учтиво повернулся спиной к распинающемуся в притворных любезностях лорду и обратился к глашатаю, который уже ковылял к нему, корчась от боли и смущения:
– Чёртовы дети стыда, – прорычал граф, – Леопольду какому? Прекрасному? Я не ослышался?
– Д… да… присягнуть в верности Леопольду П-прекрасному, – пролепетал глашатай.
– Что с королём Ленардом? – граф побагровел и даже стал как будто на голову выше, чем раньше. К смущению и ноющим от падения рёбрам глашатая добавился страх за свою жизнь. Бравые солдаты, окружавшие графа плотным кольцом, как по команде отступили на три шага, а лорд Пактоши ещё секунду назад что-то лепетавший за спиной Дореса, просто растворился в воздухе.
– Король у… у-у-умер… от у-у-удара… п-п-прошлой весной.
– Чё-о-о-орт… прошлой весной, – почти прошептал явно ошарашенный этим известием граф. Его оглушённый вид несколько приободрил совсем было струхнувшего посланника короны:
– Да, ваша светлость, – подтвердил он уже менее официально, – и нынче правит Леопольд Прекрасный.
– Боги
