сказать. Исключительно с точки зрения криминалистики…
Аполлон Григорьевич слукавил. Как обычно. Мысль изучить гипноз посетила его не просо так, он представлялся ему способом окончательно прихлопнуть психологику Ванзарова. Раз и навсегда.
– Вы же занимаетесь гипнозом в медицинских целях, исцеляете больных, – продолжил он. – Вот решил поучиться у вас маленько… А может, и меня заколдуете, то есть загипнотизируете…
Доктор чувствовал, что его обманывают, но только не мог понять, в чем именно. Оказаться жертвой эксперимента еще раз ему совсем не хотелось.
– По счастливой случайности в Петербурге находится сам Токарский! – торжественно заявил он. – Вот у кого можно учиться! А я с ним знаком, могу вас представить.
– Токарский? – проговорил Лебедев, сморщив мину. – Кто такой?
– О, это светило русского гипноза, автор множества научных работ. Ординатор московской психиатрической клиники. Про гипноз больше его знает разве только профессор Бехтерев.
Аполлон Григорьевич испытывал недоверие.
– А в столице как он оказался?
– Будет давать показательный сеанс гипнотического воздействия в больнице Святого Николая Чудотворца.
– Умалишенным гипноз показывать? – беззастенчиво спросил Лебедев. – Пустая трата времени.
Такой оборот Погорельскому сильно не понравился, но обижаться он не смог. Как видно, жар «Слезы жандарма» еще не остыл.
– Это серьезная лечебная методика, – ответил он. – А пока доктор Токарский дает приемы по лечению гипнозом алкоголизма.
Аполлон Григорьевич неприличным образом заржал.
– От алкоголизма исцеляет «Слеза жандарма», – сообщил он, смахнув набежавшую из глаза каплю. – Ладно, уговорили. Поехали к вашему кудеснику гипноза.
Погорельский окончательно убедился, что поступил мудро. Пусть теперь московская знаменитость испытает на себе нрав великого криминалиста. Визит в Петербург станет незабываем.
Ветер бросил на грудь пристава орден желтого листка. Вильчевский смахнул награду и поежился. В шинели уже было холодно, а еще не зима. С годами службы Петр Людвигович все меньше терпел, когда его вызывали на уличное происшествие. Стоишь, как в цирке, под взглядами зевак и деваться некуда, отдавай команды. В этот раз отгонять любопытных было проще. Вильчевский приказал оставить тело на гранитных ступенях набережной. Выходило, что несчастного не видно с трех сторон. А с противоположного берега канала не очень-то разглядишь. Да и глазеть в сырую непогоду охотников немного нашлось, городовым гонять никого не пришлось. Кажется, уличный люд не понял, что полиция выставлена в оцепление.
За плечом пристава кто-то натужно сморкался. Кто в участке каждую осень встречает насморком? Ну конечно, старший помощник Можейко.
– Так что, Петр Людвигович, прикажете забирать? – последовал осторожный вопрос сквозь густое сопение.
Вильчевский оглянулся.
