там развонялась, что я особо никто, а у них дети членов ЦК учатся, и потом говорит, что моя дочь им по уровню не подходит. Представляешь, зассыха? Это моя-то Катя?! А у самой не мозг, а мозжечок! В итоге сказала, что лучше на пенсию уйдет, чем Катю возьмет. Ну я тут психанул, ты меня знаешь, послал ее куда подальше, дверью хлопнул и сказал, что придется ей тогда выйти на пенсию, а Катя там все равно учиться будет!
Министр задумался и спросил:
– Ну а чего она так против, ты мужик видный, не понимаю…
В. З. махнул рукой:
– Да она, по-моему, антисемитка махровая, и рожа ей моя не понравилась. Еще там чего-то бурчала, что Катя в четвертом классе, а они английский учат со второго, и английский она не выучит – это моя-то Катя? Не знаю, мерзкая баба! Поможешь, Иван Иваныч?
Министр слегка усмехнулся:
– Да помочь-то помогу, отправим эту дуру на пенсию, не вопрос! Но ты мне лучше вот что скажи: на фиг тебе этот английский сдался? Ты, надеюсь, не думаешь за океан сваливать? Меня и попереть тогда могут, я ведь за тебя лично ручаюсь каждый раз – командировки там всякие…
В. З. встряхнул головой и драматически протянул руку:
– Да никогда, Иван Иваныч, ты чего?! Я бы тебя никогда не подставил, ты же меня знаешь. Потом, зачем это мне, у меня и так все есть, и все мои родственники здесь, и сестра, и у тестя карьера. Да речи об этом нет. Просто пусть Катя язык иностранный учит, и все – она гуманитарий; может, в иняз пойдет или куда… Ну ты даже обидел меня таким вопросом!
Тамара снова позвала всех к столу.
– Да ладно, Вовик, не кипятись, воткнем мы твою Катю в эту школу, расслабься уже. Пошли к столу. Кстати, водка есть у тебя еще? Все-таки мы на даче, на природе! – заключил министр. – Как хорошо тут у тебя в Снегирях, просто душой отдыхаю, даже не знаю почему! Ну и телом тоже, – хихикнул он.
– А знаете, Иван Иваныч, когда Катя моя маленькая была, я как раз дачу строил и очень счастливый был – ну просто поверить не мог своему везенью, что участок получил! Один раз я поехал сюда стройку контролировать и дела решать, а ее с собой взял. Потом рабочие ушли, а мы с Катей стоим около большого вишневого дерева, вот того, – В. З. показал рукой в окно, – тогда лето было: солнце сияло, погода офигенная – лепота просто, и я ей говорю: «Смотри, доченька, как красиво, – это теперь наши с тобой Снегири!» Она мне улыбнулась в ответ и стала вишни собирать в лукошко, по участку нашему бегать и прыгать, дом тогда еще не достроили, и вдруг закричала: «Папочка, классно мы с тобой СНЕГИРИМ!» С тех пор это мое любимое слово!
– Ржачно, – ответил министр, – а что такое «СНЕГИРИМ»?
– Ну не знаю, – попробовал объяснить В. З. – Типа «СНЕГИРИТЬ» – это радоваться, быть вместе, наслаждаться моментом, ну, кайф ловить от красоты жизни, что ли, а может, что-то новое создавать. У нас это с дачей связано: я ее с нуля построил, и тут вот счастливые моменты у нас, сами же говорите, что вам тут приятно.
– Класс! Мне нравится: все как-то с воображением у тебя, с изюминкой, что ли! Ну давай тогда, пошли снегирить, профессор! – подвел итог министр
