Почти каждый вечер посетители танцуют под оркестр».
И тут Йозеф вспомнил: вот так же пахло в «Балажо» и «Мими Пенсон» – пóтом, сигаретным дымом, духами и пудрой… Пары кружились в вальсе, сходились в поединке танго. Неповторимый аромат, его не спутаешь ни с каким другим. Йозеф понял, почему Морис назвал павильон Падовани раем на земле. Еще стаканчик анисовки, на сей раз не такой крепкой. Несколько орешков. Пикантные оливки. Море за панорамным остеклением понтона. Синий Алжир. Он спросил: «Где я?» – и услышал в ответ два слова: «Вавилонская башня». Возможно, ему это показалось – алкоголь сделал свое дело, воспоминание о Вивиан (где она теперь?), другие расплывчатые образы, гул голосов в зале?
– Не знал, что она находилась здесь, – пробормотал он.
– Клянусь, дружище, ты в Баб-эль-Уэде! – торжественно подтвердил его сосед.
Морис Делоне был неисправимым закоренелым мечтателем, но имел весьма практичный ум. Как-то раз, в детстве, учитель спросил его:
– А ты кем хочешь стать, когда вырастешь?
Товарищи Мориса отвечали «летчиком», «инженером», «пожарным», а он сказал:
– Богачом.
– Но это не профессия, Морис.
– Правда? А я и не знал.
Морис воображал себя родоначальником двести первой богатейшей династии, хозяином огромного кабинета окнами на Триумфальную арку, со столом красного дерева, персидским ковром на полу и стенами, украшенными слоновьими бивнями и картинами старых мастеров. Нечто подобное он видел в глянцевых журналах, воспевавших успехи капитанов индустрии, сфотографированных в пальто с каракулевым воротником и итальянских лакированных туфлях. Морис восхищался двухцветными английскими лимузинами, завидовал окружению богачей – художникам, артистам, дамам в вечерних туалетах, русским танцовщикам и Жану Кокто. Он будет отдавать распоряжения услужливым секретарям, приказывать, как генерал своему войску, покупать на аукционах безделушки эпохи Возрождения, повышая цену незаметным движением руки, а окружающим останется аплодировать и восхищаться. Он долго думал, в какой именно области расцветет его талант, представлял себя производителем женской косметики, кабриолетов, бытовой техники, красивой недорогой одежды, кинопродюсером…
Кризис 1929 года заставил Мориса задуматься: разве может он надеяться на благосклонность судьбы, если такие огромные состояния улетучиваются в мгновение ока, а выдающиеся люди, еще вчера закатывавшие роскошные обеды, сводят счеты с жизнью, узнав, что разорены?
Родителям Мориса пришла в голову чудная идея – посетить Парижскую колониальную выставку 1931 года, проходившую в Венсенском лесу. Выставка была такая огромная, что обойти все за один раз не представлялось возможным, и Делоне потратили на нее шесть воскресений подряд. Десятки миллионов посетителей были убеждены в цивилизаторской миссии Запада, несущего благо и прогресс всему миру, и Франции, чья культура и гуманистические принципы
