как дурочка, а потом испугалась, заметив его рану. У неё даже руки подрагивали, когда зашивала оставленное тяжёлым кривым мечом глубокое сечение, сердце болело от сознания, что она тоже причиняет ему боль, а голова кружилась от его близости, ей так хотелось погладить его, что она не удержалась и провела несколько раз ладонью по напряжённому плечу. Вот и нарвалась на грубость. Что она себе возомнила? Его явно раздражала опека дремучей лесной девчонки, и он поспешил избавиться от неё, швырнув на прощание монету. У Лилии загорелись щёки. Господи, как же она так ошиблась?! Она знала, что раздражает местных жителей, почему же она решила, что московские гости будут относиться к ней по-другому. Ещё раз обозвав себя дурочкой, Лилия решила выкинуть грубого князя из головы и относиться к нему так же, как и ко всем больным.
Идти в деревню Лилии не хотелось, но необходимо было сменить раненым повязки, смазать раны свежей лечебной мазью, поэтому Лилия медленно, но всё-таки собиралась на выход. Мать заметила её необычную медлительность и хмурость, начала выпытывать, не случилось ли чего. Пришлось признаться, что не поладила с новым князем, а из-за чего, девушка так и не смогла сказать. Ну что ей было сказать, что обиделась из-за того, что ей заплатили за работу, так это вроде нормально, они с матушкой часто брали за своё врачевание и продукты, и ткань, мелкие монетки, а иногда и по хозяйству просили пособить. Как ей было объяснить матери, что почему-то именно у него она не может взять деньги, не может, и всё тут! Тем более брошенные таким способом, как нищенке, лишь бы отвязалась! При воспоминании об этом у Лилии снова загорелись щёки, она перевела дыхание, чтобы успокоиться, и, даже не попрощавшись с матерью, вышла на крыльцо. Денёк был под стать её настроению, серые тучи нависли над макушками елей, противно моросило, и девушка поспешила побыстрее преодолеть дорогу до деревни. Тору и Локи тоже не улыбалось бежать в такую погоду по сырости в ненавистную им деревню, но бросить свою подругу они не могли, потому обречённо трусили следом, время от времени отряхиваясь и фыркая.
Дождик остудил пепел пожарища, прибил дымки к земле, и о вчерашнем огне напоминали только чёрные пятна на земле и несколько обугленных брёвен. Людей на улице было немного, народ восстанавливал силы после вчерашней драки. К раненым Лилии пришлось войти в дружинную избу. Здесь она тут же окунулась в гул голосов, перекрестье взглядов, запахи кожи, железа и свежесваренных щей. Она почему-то боялась поднять взгляд и увидеть князя, поэтому сразу прошла в угол, где расположились раненые, и принялась за работу. Дружинникам девушка явно нравилась, они тут же начали подшучивать и выпытывать, кто она такая, где живет да с кем? Причём последний вопрос их волновал больше всего, тут же выяснилось, что среди раненых дружинников немало одиноких, которые только и мечтают о том, чтобы обрести подругу жизни, которая бы скрасила им пребывание в этом богом забытом месте. Они интересовались, не умеет ли Лилия
