сама себя: теперь, по крайней мере, будет с кем поговорить, теперь рядом есть человек, тоже прошедший через все это. Сквозь окно в палату заползали первые солнечные лучи, добавляя розоватый оттенок бело-желтому электрическому свету. За шторкой все стихло; должно быть, мама вторых близнецов заснула. Лорен снова закрыла глаза, но, как только ее веки сомкнулись, услышала тихий шелест – кто-то из ее детей заелозил щекой по больничным простыням, вертя головой из стороны в сторону в поисках груди. Она заставила себя открыть глаза, с трудом поднялась на подушках и, заранее предчувствуя боль в натруженных мышцах рук, в тысячный раз за ночь сжала ткань детского комбинезона.
Глава 3
О дитя, иди скорей
В край озер и камышей
За прекрасной феей вслед —
Ибо в мире столько горя,
Что другой дороги нет.
14 июля
Один день от роду
9:30
Медсестра резко отдернула шторку, и этот звук вырвал Лорен из сна. За шторкой ничего не оказалось, лишь пустое место, куда можно было поставить кровать-каталку.
Вроде бы только что прикрыла глаза между кормлениями, а мир прыгнул вперед аж на три часа. Солнце успело взойти и приняться за работу, электрические лампы тонули в утреннем свете, а палата преобразилась из пещеры в открытое пространство. Тремя этажами ниже под окнами виднелась парковка, а напротив – главный вход в отделение неотложной помощи. Небо затянуло молочно-серым, но день все равно будет жарким – как и все предыдущие дни этого июля. Это пока свежо, скоро опустится влажная духота. Жара стоит уже неделю и, кажется, бьет все температурные рекорды, а прогноз все не меняется.
Сестра наклонилась и отсоединила прозрачный мешок, наполненный желтой жидкостью, от трубки катетера, которая тянулась от Лорен вниз, под кровать. Бросив мешок в ведро, она достала новый такой же.
– А где женщина, которую привезли ночью? – спросила Лорен.
– Кто? Миссис Гуч? Вон та?
Отсек в противоположном углу был занят. Миссис Гуч, похоже, спала, под боком у нее безмятежно сопел младенец. Ее бледные голые руки, длинные рыжие волосы, живописно разметавшиеся по подушке, вызывали в памяти картины Густава Климта.
– Нет, не она. Мне показалось… Была уверена, что в соседнем отсеке кто-то есть.
Проснулся Райли. Ветряная мельница его маленьких ручонок пришла в движение и немедленно шлепнула по голове брата. Морган в первый момент удивленно открыл глаза, но тут же от горя зажмурился и широко раскрыл рот, готовый заявить протест против такой несправедливости. Повисла короткая пауза – Морган делал глубокий вдох, старательно наполняя легкие воздухом, который явно собирался употребить на что-то очень и очень громкое. Когда он наконец закричал, протяжно
Пер. Г. Кружкова.
