style="font-size:15px;"> – Ну вот, как у Христа за пазухой.
Медсестра уже собралась уходить, но Лорен окликнула ее.
– А у той женщины тоже близнецы? – спросила она.
Миссис Гуч открыла глаза. Она выглядела свежей и какой-то неправдоподобной, будто спящая красавица. Едва договорив, Лорен поняла, что в этой идиллии есть место только одному ребенку. Маленький Гуч лежал под боком у матери, и ничто не указывало на существование второго.
– Нет, – ответила медсестра. – У нее один. С близнецами у нас сейчас только вы.
Патрик принес вегетарианские суши, фрукты и горький шоколад.
– Спасибо, – буркнула Лорен, не чувствуя особой благодарности. Ей хотелось тостов – самых обычных, из простого белого хлеба.
– Тебе нужно что-то питательное, – сказал Патрик.
Лорен выпятила губу. Она заслужила право есть что хочет.
– Любая еда питательная. Сахар питательный. И алкоголь тоже.
– Ладно-ладно, госпожа всезнайка. В любом случае нужны витамины. Чего тебе хочется? Могу зайти в супермаркет и после обеда принести что-нибудь другое. Может, авокадо?
При мысли об авокадо Лорен затошнило. Хотелось чипсов.
Патрик сфотографировал ее со спящими детьми на руках и на мгновение повернул к ней экран телефона. На фото она выглядела одновременно истощенной и отекшей. Улыбка вымученная, волосы грязные.
– Только не выкладывай никуда. Выгляжу ужасно.
Патрик поднял глаза от экрана.
– Ой, а я уже.
Посыпались уведомления о новых комментариях. Он снова повернул телефон, чтобы Лорен тоже могла прочитать.
Поздравляю!
Рада, что все в порядке!!
Надеюсь скоро вас увижу!
Какие красивыеееее!!!
Класс ребята так держать поскорее бы поглядеть на пацанов! Целую!!
Потом они поменялись местами: Патрик уселся в кресло у кровати и взял на руки близнецов, а Лорен его сфотографировала. Он выглядел совершенно как обычно. Казался немного уставшим, точно после легкого похмелья, но в целом был похож на себя. Некоторое время назад он чуть-чуть похудел, самую малость, но их общие друзья без конца твердили, как прекрасно он теперь выглядит. И где справедливость? Родителями стали оба, но пожертвовать ради этого своим телом пришлось только ей.
Патрик положил малышей обратно в кроватку, бережно, но без лишнего трепета. В первый вечер он трясся над ними так, будто это были не дети, а две тикающие бомбы, но теперь уже обращался с ними скорее как со спелыми фруктами, которые страшно помять. Он опустился в кресло, но продолжал одной рукой перебирать маленькие детские пальчики, робко напевая какие-то полузабытые песенки.
– Туда-сюда по огороду… хм-хм… водят хороводы… Кто там водит хороводы?
– Мишки, –
