хотя вон она, Обитель всех ветров, крыши из зелени видать. И ворота настежь. А не зайдешь, и всё тут: тропа будет крутить, вилять, и не заметишь, как окажешься на другом конце острова, куда и не собирался. Об этой диковине в поселке судили-рядили, но большей частью просто принимали как должное.
Обитель много лет жила бок о бок с поселком, лечила и учила, предсказывала погоду, а требовалась помощь посерьезнее – обращалась к своим гостям. Поселок помогал по хозяйству и снабжал разной снедью. Жили, в общем, как добрые соседи. Но что за дела творились в монастыре, и какая причина была влиятельным чужеземцам наезжать в такую глушь… Кто их разберет. Троих безродных мальчишек из обители, нет-нет, да и расспрашивали, но ничего не выведали. Да и что те могли знать – скорее всего, попросту там прислуживали и ко всяческим тайнам близко не допускались.
Кому скажи, что гости являются в монастырь из-за них – не поверят, да еще и посмеются.
А между тем так оно и было.
Близился вечер. Облака серебристым неводом висели в небе. Над соснами вился дымок из печных труб, на берегу смолили лодки. Кто-то наигрывал на свирели.
Пора было спускаться вниз. Друзья, поди, заждались. Арвельд взобрался на валун, чтобы еще разок глянуть на корабль – отсюда он был особенно хорошо виден. Стоит на якоре с полудня, откуда прибыл, никто в поселке и слыхом не слыхал. И того больше – даже не видели, когда он появился. Плотник вон божился, что только вошел к себе в сарай, через минуту вышел – а вон тебе и мачты торчат. Правда, этот соврет – недорого возьмет…
По вершине пронесся холодный ветерок. Почти ледяной. Откуда ни возьмись, закружился маленький смерч, подхватил горсть сухих листьев и швырнул с Горы. Исчез так же быстро, как и появился.
Арвельд смотрел, как оседает пыль на камнях, и вдруг понял, что не слышал шелеста листьев. Странно, он вообще ничего больше не слышал, точно оглох – такая тишина стояла кругом. Чайки замолчали. Подевался куда-то обычный ветер, бродивший в соснах. Море – и то словно исчезло. Горизонт затянуло чем-то – и не тучи, не дымка, а словно марево… Облака потемнели и опустились на остров. Будто Храмовую гряду накрыло глухой пеленой, в которой стало трудно дышать. И послышалось в этой тишине то ли шипение, то ли чей-то шепот. Слов не разобрать, но язык незнакомый, чужой…
Это длилось всего мгновение.
В следующий миг снова обозначился и посветлел горизонт. Воздух посвежел. Где-то в ветвях закаркала ворона, и с берега снова послышалась свирель.
Сгарди поежился – до самых костей прохватил лютый озноб, будто опять вернулась зима. Видение появилось и пропало так быстро, что он и разглядеть толком ничего не успел. Зато осталось странное чувство – не то чтобы страх, нет, другое… Уйти захотелось, хоть куда, лишь бы подальше. Арвельд соскочил с камня, злясь на себя – подумаешь, уши заложило на Горе, что теперь, не ходить сюда, что ли…
