не рассчитал. Так никто не пострадал, сам знаешь. Ну небольшое волнение можно сделать – вон там, за Кошачьей горой. Никому ведь не помешаем…
Гессен выбросил горсть мха.
– Прости, неохота. Сегодня и так ветры гоняют, а если не справимся – будет шторм. Да и погода не устоялась. Лодки на берегу перебьем, да еще и рыбу в моря загоним. Нет, не хочу…
– Ладно…
Флойбек всё смотрел на корабль.
– Слушай, Гессен… Вот Арвельду семнадцать, мне семнадцать. Тебе скоро столько же. А не приходило в голову, что мы так и останемся на Храмовой гряде? Проживем тут всю жизнь и состаримся прямо на острове? Вот проходит лет пятьдесят, а ты так и сидишь и клюкву перебираешь?
Гессен поднял серые глаза.
– Типун тебе на язык, – ответил он.
– Сидим и ждем непонятно чего, – продолжал Флойбек. – Хотя нет – понятно, но случится ли оно и когда? Может, лет через пятнадцать, двадцать, а может, и вовсе не при нашей жизни? Или представь, что мы переберемся на большие земли, и заживем там… ну, как обычные люди живут, понимаешь? Я, к примеру, наймусь на корабль, ты пойдешь лекарем или гадальщиком, а Сгарди – в охрану к какому-нибудь градоначальнику. Да хоть на севере – вы же оба оттуда, белобрысые, вам до родных краев рукой подать…
– Чушь не мели. Не бывало такого никогда.
– Можно подумать, то, что нынче творится – обычное дело. А ведь творится, и никуда не денешься от этого… – Флойбек обхватил сосну руками и выглянул с другой стороны. – А? Может такое быть?
Тот помолчал, перебирая ягоды. Алые капли скользили и перекатывались между его пальцев. Одну он случайно раздавил.
– Нет. Будет по-другому, – Гессен поднес ладонь к глазам, рассматривая красный след. – Главное, чтобы хуже не оказалось. Хуже того, что ты сейчас наговорил. Всё… Довольно об этом.
– Тоже думал, да? Признайся – ведь думал?
– А что думать, когда ничего не понятно, – Гессен вытер ладонь о траву. – Только себя изводить. Скажи лучше, где Арвельда носит?
– Вокруг Горы бегает, как всегда, – Флойбек глянул на заходящее солнце. – И уже ровно час с четвертью, как он опаздывает. А Ревень нас ужинать звал, уловом хвастался… Чего морщишься? А, Гора… Не любишь.
– Потому что нечего там людям делать, сто раз вам обоим говорил. Гора – вроде маяка, ее со всех мест хорошо видно. И я сейчас не про соседние острова говорю. Пошли за ним…
– Да сиди тут, сам схожу, – Флойбек соскочил вниз и через мгновение скрылся за поворотом Глухариной тропы.
Гессен остался один. Отставил корзину и зачем-то огляделся.
В этих местах тропа сильно петляла, то спускаясь к заливу, то снова поднимаясь к Горе. Узловатые сосны, кривые от вечных ветров, цепляются за каменные глыбы, между ними торчат старые истуканы, ставленые тут в незапамятные времена. Вот так стоишь один и знать не знаешь – пусто за ближайшим поворотом или притаился кто. Хотя кому таиться – рыбакам из деревни?
