мальчик еще долго смотрел им вслед. Его клееночный бизнес совсем не окупался, и даже Сенк своим подаянием вряд ли улучшил ситуацию. Пресса – а тем более в печатном виде – сейчас никому не нужна. И эта его работа, которая вынуждает сидеть на земле и торговать прессой, тоже никому не нужна. Лучше бы учиться пошел.
Тем временем великий математик изучал глазами газету. На первой полосе остроумный кровожадный редактор разместил заголовок: «Военный конфликт на востоке. Власть поджимает хвост».
«Любопытно, однако, – подумал Сенк. – Кто‑то мне уже говорил о военных конфликтах».
Он пробежал глазами статью. В ней истеричным тоном описывалась участь двух маленьких поселков на востоке страны – они пострадали. Мощная страна – самый крупный обломок бывшей Империи – наконец напала на маленького и слабого соседа. Что, по мнению Сенка, было предсказуемо.
Репортер предполагает, что их поддерживает власть Столицы. – «Интересно, автор записки тоже прочел об этом, когда ее писал?»
– Дай сюда! – крикнула Матильда и внезапно вырвала газету у него из рук. Она знала, что если вежливо попросить, то черта с два она получит газету прежде, чем Сенк сам прочтет ее от начала до конца. – Мне тоже интересно.
– Мотя, где твои манеры, – Сенк таким же внезапным жестом вырвал газету у нее из рук. – Нельзя было вежливо попросить?
Матильда возмутилась.
– А ты почему так делаешь?
– Мне можно, я взрослый.
Он свернул газету в трубку, решив дочитать потом – когда маленькие девочки мешать не будут – и продолжил думать о записке.
Вернувшись в квартиру, они разулись. Фэри уже встречал хозяев, размахивая, словно флагом, черным хвостом. Комната встречала идеальным порядком. Часы встречали минутной стрелкой.
Матильда обняла пса, насыпала ему корму. Сегодняшняя прогулка заставила ее думать больше обычного. Ее брат был на высоте. Черный Рынок – это место, которое превращает Сенка в другого человека. Меткого, яркого, голодного до новых побед. Эта темная его сторона всплывала на свет не только по субботам. Это случалось всякий раз, когда он заключал сделку. Или общался в скайпе с кем‑то из Фиолетового списка. Он говорил и улыбался, как улыбается картежник, у которого в рукаве джокер.
Что заставило его отказаться от этих игр?
– Слушай, а почему ты оттуда ушел?
Сенк поставил ботинки в угол и выпрямился.
– Мотя. Я, конечно, наглый, но всему же есть мера. Мне уже не двадцать лет; а постоянно делать одно и то же – надоедает. Понимаешь? Теневой бизнес хорош именно тем, что он теневой. Игра тем острее, чем больше зависит от ее исхода. Я делал это не забавы ради. Мы на это жили. Кайф ловишь только тогда, когда приходишь не за кайфом, а за средствами к жизни. Черный Рынок на то и черный. Там нужно или врастать корнями, заводить свою лавочку и превращаться в негодяя, или оставаться призраком. – Он немного помолчал. –
