style="font-size:15px;"> Продолжаю гулять вдоль пруда, засыпая на ходу, как лошадь. Вдруг возле самого берега фырканье, брызги и другие непонятные звуки. Подпрыгиваю от неожиданности, как сайгак, срываю с плеча автомат, снимаю с предохранителя и направляю его в сторону воды. Ноги трясутся, сердце стучит, так что, кажется, сейчас проломит ребра. Стою в позе напряженного зайца около минуты. На середине озера кто-то всплывает, похожий на большую крысу. Я облегченно выдыхаю − радуюсь тому, что это не местные демоны.
− Товарищ сержант, я чуть не обделался − в пруду какая-то зверюга плавает! − спешу неформально доложить разводящему. И уже обращаюсь к своей смене − курсанту Новикову – говорю: − Смотри, Юра, не обделайся, у меня чуть сердцем плохо не стало!
− А, забыл предупредить, − это выдра, откуда взялась, непонятно. Раньше не было, на прошлой смене часовой чуть по воде не шмальнул от обсерона! − спокойно говорит сержант, зевая и раскрывая рот до размера футбольного мяча. Нельзя было раньше сказать! − думаю я и плетусь за разводящим, который освещает дорожку фонарем.
Разряжаемся. Разводящий подводит к пулеулавливателю. Разряжай. Отсоединяешь рожок и вместе с ним левой рукой охватываешь ствол. Правая рука свободна. Оружие к осмотру. Правой рукой отводишь затвор, чтобы разводящий видел, что патрона в патроннике нет. Порядок, сдаем оружие и в бодрствующую смену!
Бодрствующая смена наводит порядок в караулке, моет посуду и учит Устав. Мы сидим с красными потрескавшимися глазами и залипаем перед открытыми серыми книжками Уставов. Дали бы поспать на час больше, все равно ничего не делаем.
− Меня выдра напугала на заставе! − выдавливаю из себя слова, медленно, как фарш, с постной говядины.
− Она вооружена была? − пытается шутить курсант Бондаренко, срезая ногти штыком автомата.
− Да, в сапогах и в каске, − отвечаю я, листая Устав. Разговор законен. Хочется есть и спать.
Идем отдыхать в спальное помещение караулки, которое круглосуточно находится в темноте, с запахами пота, ваксы и мышей. Проваливаюсь на час в сон, похожий на бред. Вокруг храпят, разговаривают во сне, пускают газы.
XV
Наряды на кухню оставили кровоточащий след в памяти изнурительной противной работой, коротким двухчасовым сном и, конечно же, чисткой картошки.
После короткого послеобеденного отдыха, положенного Уставом, и развода мы шли принимать помещение двухэтажной столовой у замученной смены. Объектов много − от посудомойки, где мы пели «кружатся диски», до «короля параши», куда свозили все недоеденное.
После приема объектов 5-7 человек ехали на склад за продуктами питания. Запомнились болезненного вида свиные туши с синими печатями, где был указан 1947 год, которые поступали из резерва, в связи с выходом срока годности, комбижир, похожий на застывшее мыло, и гнилая картошка.
− Эти свиньи, как вампиры, им лет, фиг знает, сколько. Что мы едим? − говорил курсант Новиков, брезгливо беря тушу за ляшку.
−
