добавил:
– Я сейчас напишу! Вы поймёте!
И стал быстро-быстро чертить лапкой. Он трудился недолго, стихи сами собой ложились на мокрый песок. Скоро небольшое пространство вокруг заполнилось мелкими буковками. С одной стороны к ним осторожно подбирались морские волны, а с другой – слабый ветер.
Бабочка взлетела в воздух. Покружив над стихотворением, она опустилась вниз.
– Эти каракули вы называете «самым восхитительным»?! – с негодованием спросила она. – Как это гадко с Вашей стороны! Вы испортили моё впечатление о вас! – И, вспорхнув, улетела. – Но стихи нужно читать! Подождите! Вы поймёте! Это первое моё стихотворение! – закричал ей вслед попугай. Он тоже хотел было подняться в воздух, чтобы лететь за бабочкой, но, передумав, остановился. – Какой глупой бывает красота! – разочарованным тоном сказал попугай. – И легковесной! Даже следов не оставляет! Как жаль, ничего не поняла… Грустно покачал головой, но тут же встрепенулся, представив себе крылья бабочки. – Пусть она не постигла смысла поэзии, но зато подарила мне вдохновение! – провозгласил попугай, поражённый столь неожиданным открытием. – Благодаря бабочке, я стал поэтом, – произнёс он торжественно, обращаясь к луне, свидетельнице его творческих мук, – теперь я знаю, о чём надо писать! Он повернулся к морю. Начинался прилив. Скоро вода размоет первое в его жизни стихотворение, не оставив от строчек и следа. Но вместо того, чтобы огорчиться, попугай обрадовался. Он представил, что принятый быстрыми волнами стишок понесётся через пролив, прямо к островам, на которые попугай так любит смотреть с верхушки самого высокого тропического дерева. И, как знать, не подхватят ли этот стишок живущие на том острове птицы? Декабрь 2009 г. Китай.
Пингвин и чайка
На берегу холодного океана жил пингвин, для которого океан был местом, где можно было купаться и ловить вкусную рыбу, не задумываясь над тем, что такое «холодно» и что такое «тепло». Пингвину было всегда одинаково хорошо, мысли о том, холодная или тёплая вода в океане, не посещали его. Будучи самым обыкновенным пингвином, ничем не выделяясь среди своих сородичей, он ходил, как и положено, слегка переваливаясь с боку на бок. Так в детстве учила его мама, которая постоянно повторяла, что при такой походке расходуется меньше «тепла». Пингвин не знал значения этого слова, но делал, как велела мама, и вышло очень удобно.
Больше всего на свете он любил кататься с ледяной горки. Лёжа на животе, расставив в стороны крылья, он летел вниз до самой кромки океана и со всего размаха шлёпался в воду. В этот момент важно было нырнуть как можно глубже, чтобы поймать кальмара. Кальмары водились далеко от поверхности воды, поэтому охота на них требовала определённой ловкости. Пингвин проделывал трюк с большой виртуозностью. Его крылья работали как маленькие пропеллеры, помогая ему двигаться вперёд, а лапки шевелились так быстро и проворно, что уже через несколько секунд удавалось схватить добычу. Проглотив её прямо в воде, он резво выпрыгивал назад, пролетая в воздухе около двух метров, и опускался на ближайшую льдину.
– Ух,
