Помедлил, а потом, сияя под полумесяцем, нырнул внутрь с головой.
Лидия все еще разговаривала с Рэнди, и я заметил, как под столом одна ее нога касается продавцовой. Я открыл себе еще одно пиво.
Сэмми смешил народ. У меня это получалось немного лучше, когда хотелось рассмешить народ, но в тот вечер я был не в настроении. 15 или 16 мужиков и всего две тетки – Лидия и Эйприл. Эйприл была жирной и сидела на диете. Она растянулась на полу. Примерно через полчаса она поднялась и свалила с Карлом, перегоревшим наспидованным маньяком. Поэтому осталось человек 15–16 мужиков и Лидия. На кухне я нашел пинту скотча, вытащил ее с собой на заднее крыльцо и то и дело прикладывался.
По ходу ночи мужики начали постепенно отваливать. Ушел даже Рэнди Эванс. Остались наконец только Сэмми, Лидия и я. Лидия разговаривала с Сэмми. Сэмми острил. Я даже сумел рассмеяться. Затем он сказал, что ему надо идти.
– Не уходи, пожалуйста, Сэмми, – попросила Лидия.
– Пускай идет парень, – отозвался я.
– Ага, мне пора, – сказал Сэмми.
После его ухода Лидия наехала:
– Вовсе не нужно было его выгонять. Сэмми смешной, Сэмми по-настоящему смешной. Ты его обидел.
– Но я хочу поговорить с тобой наедине, Лидия.
– Мне нравятся твои друзья. У меня не получается знать столько народу. Мне нравятся люди!
– Мне – нет.
– Я знаю, что тебе – нет. А мне нравятся. Люди приходят увидеть тебя. Может, если б они не приходили тебя увидеть, они бы тебе больше нравились.
– Нет, чем меньше я их вижу, тем больше они мне нравятся.
– Ты обидел Сэмми.
– Хрен там, он пошел домой к мамочке.
– Ты ревнуешь, в тебе нет уверенности. Ты думаешь, я хочу лечь в постель с каждым мужчиной, с которым разговариваю.
– Нет, не думаю. Слушай, как насчет немного принять?
Я встал и смешал ей. Лидия зажгла длинную сигарету и отпила из стакана.
– Ты отлично выглядишь в этой шляпе, – сказал я. – Это лиловое перышко – нечто.
– Это шляпа моего отца.
– А он ее не хватится?
– Он умер.
Я перетянул Лидию к тахте и взасос поцеловал. Она рассказала мне об отце. Тот умер и оставил всем 4 сестрам немного денег. Это позволило им встать на ноги, а Лидии – развестись с мужем. Еще она рассказала, как у нее было что-то вроде срыва и она некоторое время провела в психушке. Я поцеловал ее еще.
– Слушай, – сказал я, – давай приляжем. Я устал.
К моему удивлению, она пошла за мной в спальню. Я растянулся на кровати и почувствовал, как она села рядом. Потом закрыл глаза и определил, что она стягивает сапоги. Я услышал, как один сапог ударился о пол, за ним другой. Я начал лежа раздеваться, дотянулся и вырубил верхний свет. Потом разделся еще. Мы поцеловались еще немного.
– У тебя сколько уже не было женщины?
– Четыре
