счёту в самой сакральной своей глубине, это сочетание можно обозначить как синтез действительности и небытия. Ибо самая сакральная суть всегда за пределами действительности. А форма всегда принадлежность этой действительности, и вне её – не несёт и не содержит никакого значения.
Мы заглядываем, насколько позволяет нам наш «глаз», как в микрокосмос, так и в макрокосмос. И как в трансцендентальных областях нашего воззрения, так и в реально-физических, в ту и в другую сторону, всюду находим «волю». Для нашего воззрения она вездесуща, повсеместна и непреодолима. Она – есть Бог! Никто никогда не видел её, но мы не можем даже на секунду допустить её отсутствие. Для нас её наличие в физических транскрипциях осознанности мироздания так же бесспорно и необсуждаемо, как наличие божественного начала в чисто метафизических транскрипциях нашего мышления.
Как для нашего действительного разума, представление себе наличия «пустоты», (не отсутствие предметов в пространстве, это было бы легко), но наличие без пространственного и безвременного бытия, совершенно невозможная апперцепция, ибо для него «пустоты» как таковой, просто не существует, так и невозможно представление существа воли, как чего-то действительно существующего. Её существо за пределами физики вещества, за пределами создаваемой и идентифицируемой нами действительности. Но что могла бы представлять собой воля и вся наша реальная действительность для самой «пустоты», с её абсолютным балансом сил? (Если представить себе на секунду, такую абсурдную гиперболу отношения). – Бессмысленная суета, бестолковое, по большей части хаотичное движение, где всё стремится к результату, к гармонии, уравновешиванию и успокоению, и, в конце концов, к абсолютному балансу сил, который неминуемо и абсолютно необходимо убьёт всякую действительность. Где всякое стремление к совершенству, по сути – «бег Буриданова осла». Где всё купается в тёплом океане иллюзии, в создаваемой и упорядочиваемой разумением действительности, и наслаждается собственной иллюзорной властью над ней. Где бег к иллюзорной цели, цели благоденствия и надёжности, всегда заканчивается только разочарованием. Где каждый ищет только собственное отражение, и в то же время не имеет никакой возможности посмотреть на себя со стороны.
То, что мы чувствуем и обозначаем как «воля», как нечто двигающее всё и вся, как нечто само, нечто из себя же вытекающее и самодостаточное, на самом деле не является тем, что мы чувствуем и что вкладываем в это понятие. Воля, это очередной фокус нашего воззрения и осмысления, фокус нашего сознания. Это фокус отражения в зеркале бытия, квазисущностной формы. Нечто, что существует только по вторичным, латентным признакам, и не существует как нечто непосредственное.
Что на самом деле порождает кого, = воля – существенность, или существенность – волю? Когда мы стоим перед зеркалом мира, мы не можем достоверно утверждать ни одно из следующих умозаключений. = Мы порождаем это отражение, или отражение порождает
