мне поставили, пусть и был в одном фалафеле от обжорнической смерти. Мне было очень плохо. Я делал одновременно два несовместимых действия: сдерживал пердеж и засыпал.
Айман рассказывал о своих путешествиях по Египту, показывал фотографии исторических мест, рассказывал всякие исторические истории, связанные с этими историческими местами. А я в свою очередь расстегнул ремень и верхнюю пуговицу штанов и старался не отключиться прямо посреди исторической истории. Его жена, кстати, здесь работала преподавателем по предмету «ведение домашнего хозяйства». Этот предмет ведется только для девочек. Египетские мужики должны все интуитивно знать и уметь про домашнее хозяйство! Им, в свою очередь, в школах преподают всякую механику и строительство.
Айман попросил меня завтра перед отбытием съездить с ним в школу, где он работает, и повеселить детей. Сказал, что подъем в 7-00 утра. А потом он поможет мне выбраться на шоссе ведущее в Хургаду. Веселить детей – это святое дело, особенно если эти дети – кармическая расплата за твое обжорство и нескончаемый поиск халявных благ.
В маршрутке по пути к дому Аймана мы встретили девушку со светлыми волосами зелеными глазами и вообще очень европейской внешности. Но она была закутана в платок по египетской «местной моде». Я спросил, откуда она, и та ответила, что отсюда, из Египта. Я не мог поверить. От нее словно исходил свет, в чертах ее лица было что-то ангельское, неземное, что не могло просто так взять и вырасти на грубой песочной египетской земле. Больше мы с ней не встретились.
23 января.
В 7-00 утра Айман разбудил меня и перед завтраком показал свою голубятню на крыше. Я так и не понял, почему голуби возвращаются обратно в клетки. Айман объяснял, что это очень умные птицы. Он их кормит и несколько раз в неделю выпускает поразмяться, и голуби всегда возвращаются, потому что они очень умные. Умные ли? Мне было очень интересно, какие практические применения для голубей есть сейчас. Не письма же, в конце концов, им доставлять?! Айман сказал, что иногда таких голубей в Египте тренируют специально на доставку наркотиков, но он их держит для души. Он взял одну птицу из клетки и протянул мне. Для души?! Вблизи они просто отвратительны со своими выпученными глазами и шишкастыми лапками. Про аромат я молчу.
Мы позавтракали абсолютно тем же, что ели вчера, но в этот раз я был стратегом и съел не все. Ужин вчера был такой, что я боялся, как бы не засорить сортир Аймана и весь культурный обмен не свести на бескультурный.
На трех микроавтобусах мы добрались до начальной школы, где Айман работал учителем. У детей как раз сегодня был экзамен по английскому языку. Меня представили детям, как тренажер для тренировки английского, но ничего сказать, кроме: «What is your name»? – они не могли. Иногда кто-то очень умный и смелый спрашивал: «Where are you from»? Некоторые называли свои имена. Я насчитал четыре Мухаммада, три Ахмеда, два Карима.
Вежливые, стеснительные и взволнованные, они окружили меня – белобрысого, пыльного, с диковинным
