мяукающий ком белого пуха, что встретил нас в коридоре. Котика зовут Василий, мы подружились с первой секунды. Хотя весь белый, но грудка чёрная, и концы лапок тоже чёрные, будто на лапках перчаточки.
Кажется, тут не квартира, а выставка "Мы из девяностых". В коридоре на зеркало налеплены картонные бабочки, старомодные и выцветшие. Плитка в ванной симпатичная, голубенькая, но в общем – всё то же старьё. Окна, думаю, лет 30 не открывались, деревянные рамы заклеены пожелтевшей бумагой. Шкафа нет, одежда валяется в кульках по углам, как у бомжа. Посуда на кухне не мыта со времен Римской империи. Саша робко заглядывает в глаза: "тебе, наверное, что-то не нравится?". Мне не нравится всё! "Хорошая квартирка", – говорю, а губы сами брезгливо поджимаются. Саша купил дорогой телефон, но не удосужился поставить нормальные стеклопакеты. Никакой ответственности!
Присела на диван, а он – низкий и узкий, и тоже из допотопных времён. "У тебя хоть простынь есть?" – грустно спрашиваю. Русский кинулся шарить по кулькам, а я стянула свитер и джинсы. Всё будет как обычно. Сейчас залезет сверху, задрожит в приступе звериной похоти. Будет сопеть и потеть, но никогда не спросит: "о чём ты вчера плакала? Кого ты любишь? Как тебя обрадовать?". Я устала раздеваться. Я для них для всех – доска с резиновой дырой, уж простите за откровенность.
Саша пытается растелить на диване простынь, но его движения беспорядочны и суетливы. Ладно уж, помогла, а потом легла: получи, что хочешь, и отстань. "Трубачёв" начал с массажа, но грубовато: хватает кожу щепотью, как плоскогубцами. Потом, наконец, добрался до трусиков, стянул, но тут застопорился: "я давно у врача не проверялся, а презерватива нет". Он ко встрече и не думал готовиться! В общем, показала ему, как правильно делать массаж, русский застонал, заурчал. Потом опрокинул меня и давай в нужном месте язычком работать. И вдруг шепчет горячо и прерывисто:
– Нужно, чтобы ты кончила!
– Кому нужно?, – безнадёжно усмехаюсь.
– Нам нужно!
Потолок вздрогнул и поплыл, вместо себя оставив чёрный радостный провал! Ляжечка затрепетала, как птичка в пригоршне. Наверное, я что-то крикнула, но в памяти лишь глухая яма, в которую мы упали оба! Помню, как потом лежали, пытаясь отдышаться, а мой телефон, запертый в сумочке на вешалке, пищал эсэмэсками. Намекнула: мол, некоторые мужчины за сильный крик бьют женщин во время любви. Но "Трубачёв", как всегда, намёка не понял. Мужики бесчувственны.
Лежим, в окнах сгущаются розовые сумерки, а вещи небрежно разбросаны на пыльном полу. Из мебели в комнате – стол с компьютером и стулом, да наш диван. Даже телевизора нет. Пусто и неуютно. И в этой берлоге мне предстоит работать! Спрашиваю: "тут балкончик есть?". Оказывается, есть. Ну, хоть что-то хорошее в сашиной лачуге. Надо будет её привести в порядок. Пол подождёт, а вот обои я бы переклеила, станет намного уютнее. Сюда пойдёт что-нибудь в светлых тонах, так смотрелось бы просторнее. А посередине можно поставить журнальный столик. В коридоре нужен шкаф, однозначно. А в ванную подошла бы тумбочка, определим её в угол.
Порылась
