не просто кричать, орать во всю глотку. Он выстоял. И теперь, не отвернётся и не отступит перед лицом любой опасности. Конечно, он не рыцарь, но взглянуть в лицо смерти храбрости у него хватило. Через пару лет можно попросить Эби о ходатайстве в кадеты, ну или юнги. Лестор не умел плавать, но на кораблях же не плавают, ходят. О нужде и голоде можно будет забыть, а смерть в бою не самая страшная. Мальчишка бежал, что есть мочи, ему хотелось побыстрее услышать заслуженную похвалу. Улочки и переулки мелькали перед глазами. Лестор не сбавлял скорости, он уверенно ориентировался в темноте ночного города.Подворотня, рыночная площадь, забор усадьбы. На этот раз можно позволить себе и через центральный вход. Тем более гости слетевшиеся на бал начнут разъезжаться по домам только под утро. А значит, и ворота распахнуты настежь. Лестор повернул влево и двинулся к центральным воротам усадьбы. К его большому удивлению ночного дозора у ворот не было.
– Странно сегодня в карауле, дядюшка Януш и Микола, сын Ефросиньи,няни Эбигейл. Микола запросто мог слинять глазеть на расфуфыренных дев в пышных платьях с глубокими вырезами, но дядюшка ни за что не оставил бы пост.
Что-то было не так и чуткое мальчишечье нутро насторожилось. Стараясь держаться в тени, мальчишка, крадясь на цыпочках, двинулся к сторожке. Как все дети Войны, он с молоком матери впитал, что все необычное – смертельно опасно. Ещё шаг и тряпичные обёртыши на правой ноге вдруг намокли. Лестор нагнулся, пробуя жидкость на ощупь. Липкая, мальчишка поднес пальцы к носу. Запах был до боли знакомым. Магрийские погромы в Анджисе, после поражения Радагарцев у горы Айсинуш, навечно опечатались в детской памяти. События той ночи снова всплыли в памяти. Мать спрятавшая его в сундук и велевшая молчать, что бы не случилось. Ее стоны ему не забыть вовек. Она сдерживала крики, стараясь не путать сына, когда озверевшие магрийцы резали ее на части, кромсали на куски,отделяя конечности по живому, пытаясь заставить молить радагарку о пощаде, зверея от столь неожиданной стойкости хрупкой женщины. Он помнил лужи материнской крови на полу ее спальни. Этот запах не забыть никогда.
– Кровь.
Сердце, только что браво стучащее, охватил ужас, и смутное ощущение, чего-то не поправимого, сковывало мышцы. Паника, нахлынувшая волной, сперла дыхание. Лестор сделал глубокий вдох и усилием воли взял себя в руки. Мальчишка напряг глаза озираясь и всматриваясь в ночную темень, наполненную обманчивым светом полной луны. Камень мостовой поблескивал в лучах ночного светила. Тел не было видно, значит это не просто воры.
– Надо проверить сторожку. Если тела спрятали, то именно туда.
Дождавшись очередного облака, закрывшего луну, мальчишка устремился к домику. Дверь сторожки была распахнута. Лестор шагнул во внутрь. Дядя Януш распластался на столе, за которым сидел. Его палаш так и остался в ножнах, висящих на спинке стула. Арбалетная стрела, пробив гортань перебила шейные позвонки. Пучок зелёного лука, пара вареных яиц
