несколько минут погас свет в штабе. Тут же зажгли свечки и керосиновые лампы.
– Полковник Сандалов, выясните, в чем дело! – недовольно бросил генерал-майор.
Через две минуты Леонид Павлович докладывал:
– Авария на электростанции в Кобрине. Сейчас в штабе запустим резервные генераторы!
Вскоре в помещении появился свет, и все с облегчением вздохнули, принявшись с новой силой суетиться над своими бумагами и телефонами.
Но радость была недолгой.
Вскоре зашел начальник связи армии полковник Литвиненко (историческая личность) и доложил:
– Товарищ генерал-майор! Со штабом округа и со всеми войсками проволочная связь прекратилась! Исправной осталась одна линия на Пинск! Я разослал людей для исправления повреждений!
– Немедленно восстановить связь! – истеричным голосом заорал генерал-майор. – Немедленно, полковник! – и в этом истошном крике было что-то от раненого зверя. Смертельно раненого!
Данная сцена трагедии лета 1941 года почти полностью основана на реальных событиях, описанных в мемуарах Л. М. Сандалова.
Предчувствия генерала Коробкова не обманули. 22 июля 1941 года он был расстрелян, как один из виновников военной катастрофы… И решение посоветоваться с Павловым о том, чтобы поднять 42-ю стрелковую дивизию, явилось краеугольным камнем на условном надгробии командующего 4-ой армии генерала-майора Александра Андреевича Коробкова. Нужно было, никого не спрашивая, взять и поднять эту дивизию по боевой тревоге! Имел право!
Ну, а отсутствие проводной связи резко сужали возможность управления войсками в условиях нарастающей неразберихи и зарождающейся в душе командования паники! Они-то знали, что хорошо подготовленных оборонительных рубежей не было…
А в это время группа немецких диверсантов обер-фельдфебеля Вернера продолжала уничтожать линии связи. Вместе с остальными отрядами полка «Бранденбург-800».
Символом ночи с 21 на 22 июня 1941 года были оборванные провода и поваленные телеграфные столбы. В принципе, этот стереотип не противоречит историческим фактам.
Глава 9. 22 июня 1941 г. Первые приобретения отряда Старновского
– Их нельзя трогать до приезда милиции! – испугано проговорил Воробьев, глядя на лежащие возле придорожных кустов трупы шофера и председателя.
– Это верно! – подтвердил Черкашин.
Лейтенант внимательно осматривал убитых, не дотрагиваясь до них. Оба лежали лицом вниз, но опознать их было несложно по одежде. На пыльной дороге были видны следы волочения, которые начинались с середины проезжей части. Там же виднелись следы шин грузовика.
Лейтенант негромко спросил:
– Кутенко, Камышев, вы тут ничего не трогали?
За обоих ответил Камышев:
– Нет, товарищ лейтенант! Как увидели, сразу поняли, что они
