начала расслабляться. Вскоре выяснилось, что в двухлитровой бутылке была вовсе не кола, а самогон, привезенный Стэфаном из деревни.
– Стэф, а че это наши режиссеры на дуб-то полезли?
– А хрен их разберет? Может, курнули чего и поперло!
– А у тебя есть?
– Не, на-ка, вот, хлебни, бабаня снабдила, враз башня отлетит.
Даллас ухватил ручищей бутыль и приложился к горлышку, задвигав кадыком, словно питон из мультика про Маугли. Панк Валерик сглотнул слюну и прогундосил: – Эй, бычара, оставь другим-то! Пипл тоже желает заглотнуть. – Сосать! – отрезал Даллас.
– Че, кому сосать? – спортивного вида рэппер Вэлл стал агрессивно надвигаться на байкера.
– Да вот тебе и сосать, ниггер!
– Ребята, ребята, ну что вы, право же, мы же здесь все вместе, давайте не ссориться, – белобрысый ботаник Стасик попытался было робко залить занявшийся огонь. Но струя его голоса оказалась слишком тонка по сравнению со струей заливающейся в глотку рокеров-байкеров. – Завянь, додик! – рявкнул Стефан и толкнул Стасика в лоб. Тот, округлив глаза, попятился назад и врезался затылком в голову Нюрки, которая в этот момент прикуривала у рэппера. Нюрка толкнула сигаретой вперед, но промахнулась и напоролась на тлеющий рэпперский чинарик. – А, блядь! – завопила она, одной рукой схватилась за обожженную щеку, а другой смачно влепила в ухо ботанику. Тот полыхнул молнией из-под очков и моментально выписал Нюрке правый боковой. Однако, ушлая девица успела увернуться и крюк пришелся точняком рэпперу в ухо. Спортсмен Вэлл очумело свел глаза к переносице и начал вращать зрачками попеременно в разные стороны.
– Гы-гы-гы, – зареготал, было, Стэфан. Но, очухавшийся после секундного замешательства, рэппер лягнул его ногой по коленке. – У-сука! – Стэфан пошел волчком, зацепил ногой бутыль с самогоном и повалился наземь. Осознав безвозвратность потерянного, Даллас затряс бошкой, сорвал с себя бандану и принялся мочить всех подряд. К тому моменту, когда мы втроем, налюбовавшись видом сверху, стали спускаться на тропинку, на земле уже шло ристалище. Представители неформальных молодежных течений окучивали друг друга кулаками, дубасили ботинками, таскали за волосья и пихали мордой в дорожную пыль. Обалдевший от такого поворота событий, Саня Никифоров только крякнул:
– Вот чего снимать-то надо!
Макс добавил: – А в небе надпись: «Так много дорог, выбери верную!» Помолчал и добавил – Бля!
[27.03, 17:30] Николай Коровин: Помимо запахов табака и алкогольных выхлопов старая добрая Шаболовка хранила и звуки. Речь не о записях студийных фонограмм и не о съемках живых концертов, это звуки иного рода. Они подобно табачному дыму впитались в стены и в мебель Шаболовских кабинетов, комнат, подсобок и предбанников. Это звуки любви, томные вздохи, вскрики и стоны. Это звуки тысяч соитий, произошедших за многие десятилетия в лабиринтах Шаболовки,
