могли быть уверены, что их сын справится с любыми эмоциями и не разоблачит ни себя, ни семью. Двадцать восьмого февраля, в последний день каникул, Джереми и Алфи были веселы, как никогда. Да, они оба боялись нового учебного года, но также не могли не радоваться его наступлению. Блондин перечитывал лекции, составленные его бывшей преподавательницей (Эйми была расстроена, узнав, что муж будет читать лекции Женевьев, а не те, которые она самостоятельно составила для него), и представлял, как читает их, стоя за высокой кафедрой в огромном зале.
А у Джереми были свои планы, известные только ему. Он ходил и о чём-то размышлял с загадочным видом преступника, замышляющего очередное преступление, чем очень озадачил своих родителей. Но как бы не пытались Эйми и Алфи выпытать у сына причину такого настроения, мальчик отвечал, что просто повторяет заклинания и с нетерпением ждёт завтрашнего дня. Вечером семья решила выйти на прогулку. Из газет Эйми и Алфи узнали, что сегодняшняя казнь пройдёт в десять утра, а вечером на всех площадях города выступят оркестры с одними и тем же репертуаром. Город не изменял своих традиций, соблюдая одинаковость во всём, даже в музыке, которую будут исполнять артисты в честь последнего дня зимы и завершающихся зимний каникул, самых длинных в году. На той самой площади, где проводили и проводят казни собралась счастливая толпа. На сцене, где умирали маги, тихо переговаривались между собой музыканты, раскладывая свои инструменты и настраивая их для предстоящего представления. Гитарист нелепо пошутил, заставив половину оркестра смеяться, а другую половину краснеть. Царившая атмосфера была настолько мирной, что и Алфи, и Эйми сошлись на том, что Джереми давненько не гулял. Мальчик с волнением слушал спор родителей о том, на сколько далеко можно его отпустить. В итоге, они разрешили сыну самостоятельно гулять там, где хочет, но в пределах одной улицы, и счастливый Джереми скрылся в толпе. В ту же секунду заиграла музыка. Эйми и Алфи уставились на сцену. Их взгляды были прикованы к играющим весёлую мелодию гитаристам, пианистам, барабанщикам и прочим артистам, которые, полностью погрузившись в мелодию, не замечали ничего вокруг, пока в спину блондина не врезались.
Он обернулся и увидел пару, которая, извинившись, продолжила танцевать под музыку. Тогда Алфи развернулся к Эйми, продолжавшей смотреть на оркестр, с трепетным наслаждением вглядываясь в их лица. Блондин дотронулся до плеча жены, чтобы привлечь её внимание и, протянув правую руку вперёд, галантно поклонился, приглашая Эйми на танец. На её лице расцвела улыбка. Она, присев в неуклюжем реверансе, приняла приглашение Алфи, и они присоединились к танцующим вокруг парочкам. По периметру площади зажглись фонари. Танцуя под ночным небом, освещённые светом фонаря, Эйми и Алфи вновь ощущали себя совсем юными. Оба вспомнили, как пошли на их первый концерт вместе. Не как пара, конечно. Как лучшие
