* *
Квартира, в которой Гоша жил вдвоём с мамой, представляла собой нормальную советскую трёхкомнатную «барахолку» с сервантом, книжным шкафом, стареньким пианино и т. д. Однако вскоре всё изменилось. Прихожая, заваленная подрамниками, старыми мольбертами, разбитыми в хлам этюдниками, уже не справлялась со своей основной функцией – встречать и провожать обитателей жилища.
Мама вздыхала, глядя на Гошину свалку, но молчала и даже с некоторым интересом отслеживала стремительные изменения их квартирного быта.
У Гоши была хорошая мама. Она полностью подчинила себя интересам сына. И сын это понимал. Одну комнату он полностью освободил от мебели. В центре стоял скульптурный станок, а в углу – вращающийся подиум для натуры. К Гоше приходили товарищи, рисовали углём, писали акварелью, маслом. Паркет был застелен оргалитом, и мама втайне надеялась, что когда-нибудь сын обзаведётся отдельной художественной мастерской, и тогда она вскроет оргалит и снова увидит любимый паркет, который выложил много лет назад собственноручно её отец, дед Егора.
* * *
– Мама, я поступил!
Гоша вбежал в квартиру и бросился к матери в объятья, попутно опрокинув в прихожей коробки с книгами по искусству.
Кстати, о книгах. На днях он получил огромную кипу книг в подарок от милой женщины, библиотекаря знаменитой библиотеки МОСХа. Зоя Михайловна сопроводила дар печальным напутствием: «Бери, Егорушка, тебе пригодится. Нас больше нет…»
Исподволь наступали новые времена. Рушились отстоявшие полвека советские структуры. Незнакомое коммерческое вещество проникало в щели ветхих профессиональных построек и заполняло их внутреннее пространство. Так вода заполняет трюмы тонущего корабля, и огромный «Титаник» медленно исчезает в тёмной пучине времени.
– Мама, теперь я буду настоящим художником! – распевал на все лады Егор, пританцовывая перед матерью. Он напоминал библейского Давида, который не побоялся выйти на бой с великаном Голиафом. И тот же самый Давид по имени Гоша страдал комплексом неполноценности перед всяким художником, имевшим профессиональное образование.
Он читал и перечитывал письма Ван Гога. Однако при равенстве, так сказать, огненного начала, Егор отличался от собрата по творчеству застенчивостью, которая рождала гадкую неуверенность в собственных силах.
Теперь же, став студентом художественного института, через пять лет он защитит диплом и будет… настоящим художником! Гоша не знал, да и не мог знать, что судьба уже приготовила ему иное чередование событий.
5. Первая встреча
Как-то вечером Гоша раньше обычного возвращался домой и приметил среди сугробов заснеженного палисадника свет в небольшом полуподвальном окошке. Справа от окошка посверкивала крашенная в рыжий сурик дверь чёрного хода.
