что ты читаешь? – поинтересовалась она. – Ты ел?
– Мама, это что-то! – кое-как ответил Гоша, не отрывая глаза от чтения.
– Ого, кажется, ты не ходил в свой «Курчатник»? – мама взглянула на ботинки, нетронутые осенней распутицей, присела на фамильный сундучок возле двери и внимательно посмотрела на сына.
– Мама, – Гоша прикрыл книгу и заложил пальцем страницу, – скажи, я ведь рисовал когда-то?
– Да, Егорушка. Другие мальчики читали, гуляли, а ты – рисовал. Я не успевала переклеивать обои, ты рисовал везде и на всём. Асфальт вокруг нашего дома ты исчертил мелом так, что все соседи смеялись: «Растёт художник!»
– А потом?
– Потом, уже в пятом классе, карандаш выпал из твоих рук. Ты увлёкся музыкой, через два года бросил музыку и влюбился в математику. Вот так.
– Да, это я помню…
Остаток вечера Гоша задумчиво бродил по квартире, подолгу перебирал старые фотографии и поглядывал сквозь чернеющее окно на первые ночные звёзды. Мать с долей тревоги наблюдала за ним, но в разговоры не вовлекала. «Пройдёт, —думала она, – скоро диплом, он мальчик ответственный, сосредоточится».
* * *
Наутро Егор проснулся затемно. Включил лампу и вновь погрузился в чтение книги. Тем временем рассвело. Мама погремела на кухне и ушла на работу. Почитав какое-то время, Гоша посмотрел на часы, буркнул самому себе: «Пора!», отложил книгу, оделся и вышел из дома, не выпив даже чашки кофе.
На соседней улице недавно открылся художественный салон. Его туда неделю назад затащила Ленка, милая сокурсница, предмет его романтических иллюзий. «Хочу, чтобы ты выбрал мне изящный подарок!» – заявила она. Гоша припомнил, как дрогнуло его сердце, когда они проходили вдоль прилавка с красками. «Ну, что ты тут застрял?» – Лена потянула его вперёд к антикварному отделу. Ей пришлось даже прилюдно поцеловать Гошу, чтобы собрать его развалившееся внимание.
Никакого антиквариата они не купили, уж очень кусались цены, а когда вышли из салона, от Ленкиной болтовни у Гоши всё смешалось в голове. Он забыл льняной запах масляной краски, изящные на длинных черенках кисти и прочую художественную мелочь, которая так очаровала его там, в таинственном лабиринте салона…
И сегодня Гоша шёл, почти бежал, к заветному прилавку.
Салон открылся буквально перед его приходом, посетителей было немного. Казалось, все они забрели в салон непреднамеренно – кто-то погреться, а кто-то просто от нечего делать.
Порыскав глазами и обогнув пару витрин с помпезным антиквариатом, Гоша учуял запах скипидара и через пару секунд впорхнул в отдел художественных принадлежностей. Впрочем, глагол «впорхнул» не точен. Правильнее сказать – вломился, ведь медведи не летают, а неуклюжая торопливость Гоши явно походила на повадки проснувшегося по весне таёжного великана.
Затаив дыхание,
