холод. Оказалось, что в этом купе выбито окно, и ночью нас просквозило…
А Федя не поверил мне, и, когда ночью я не вернулся домой и все стали меня искать, он не сказал, что я уехал. Он считал, что я разыгрываю и где-то прячусь. И чтобы дураком себя не представить, он молчал. И там был большой скандал.
Я поехал. Поезда шли вне расписания, во многих окнах были выбиты стекла. Мы останавливались на каких-то станциях, у нас была трудная долгая пересадка. Высадили нас на какой-то станции. Раненых пустили на вокзал, меня с ними. Я когда-то маленький выпадал из кроватки, а на вокзале мне досталась узкая скамеечка. И я на ней спал и никуда не упал.
А днем, в ожидании поезда на Москву, я пошел к рельсам, увидел маневровый поезд и сел на подножку. Я катался на этом поезде. Он распихивает вагоны по разным путям, а я балдею от счастья, катаюсь. Потом мы приехали в Москву, опять пересадка, целый день в Москве, вечером на Ленинград. Меня интересовало метро – чудо света, как тогда говорили. В Ленинграде метро пустят еще не скоро – через десять лет после Победы. Я знал стихи, песни про метро:
Есть такие люди – настойчивые люди.
Они сказали: будет сдана работа в срок!
Проходчики, бетонщики, забойщики, кессонщики.
Где такие люди? На метро!
Знал про лестницу-чудесницу. Про нее был стишок: «Придумано не худо, устроено хитро, плывет и не качается, течет и не кончается!». Это было заманчиво – технические чудеса. И вот я в Москву приехал – и мне подавай «лестницу-чудесницу». Спустился в метро – красиво, сказочно, но где волшебная лестница? Обычные ступеньки. Доехал до какой-то станции, вышел, опять ступеньки. Еще вышел на какой-то станции, нигде нет «лестницы-чудесницы». Наконец, мне подсказали: «Киевская». Я туда приехал, и давай на лестнице кататься вниз-вверх.
Потом я узнал, что в парке Горького выставка военных трофеев. Я туда добрался, и провел там весь оставшийся день. Там я облазил самолеты, танки, пушки… Я тогда как раз уже разочаровался в танковых войсках и мечтал об авиации. Увидел даже ракетный самолет – Me-163, по-моему. Сегодня мы знаем самолеты реактивные, у них используется атмосферный воздух. А там был чисто ракетный, он ничего из атмосферы не брал, такой был немецкий перехватчик.
Оттуда начиналась моя тяга к ракетам. Кстати, когда нас освободили, фронт постепенно уходил от нас. А в это время в газетах прошла информация, что немцы изобрели «ФАУ-2», ракету. Дальность полета 300 или 400 километров. И вот я все с замиранием сердца ждал, когда же фронт отодвинется на 400 км, чтобы «ФАУ-2» не достала до Чернигова. Это было наивно, потому что зачем немцам обстреливать Чернигов «ФАУ-2», они по Лондону, в основном, их запускали. В общем, интерес к технике во мне кипел. И я с наслаждением провел день на этой выставке в парке Горького.
Вечером, я помню, на вокзале давка была страшная, потом открываются какие-то ворота, и все мы бежим к поезду. Толпа гигантская, летят все, садятся,
