style="font-size:15px;"> Упаковывая подарок в аккуратную коробочку, Эви подумала: может, в этом ее призвание? Писатель, или, на худой конец, оформитель чужих идей. Не все же являлись счастливыми обладателями такого богатого воображения, как у нее. Правда, порой понять, чего же именно хочет клиент, и было сложнее всего, даже сложнее пресловутых расчетов и логических цепочек.
Например, она никогда не могла угадать, о чем думает вторая мать. Не мачеха, нет – это слово считалось слишком вульгарным. Просто женщина, заменившая ей родную мать. Причем, совершенно добровольно, даже не дожидаясь наводки со стороны системы распределения. Благодаря ей, Эви многому научилась. Например, ухаживать за своими непослушными кудряшками, справляться с приступами тошноты и недомогания в лунную фазу, а еще именно Улла помогла ей устроиться на работу в кафе, где ничто не ограничивало простор ее воображения.
За исключением, разве что, пары случаев несварения у клиентов, – Эви прыснула, вспомнив свои изумрудно-зеленые макароны с томатными фрикадельками. С тех пор она стала намного сдержанней в кулинарных экспериментах, и предпочитала ограничиваться завлеканием новых покупателей. Ее реклама тянулась шлейфом за каждым прохожим, нашептывала рецепты, от которых живот начинал незамедлительно урчать, а шея сама собой поворачивалась в сторону яркой витрины.
Ах да, она забыла кое-что еще. Ведь у второй матери была и своя дочь, Аза. Так что еще Эви обзавелась старшей сестрой, которая уже давно работала, и не где-то, а в самом Замке, где заседал Совет и решались все насущные проблемы города.
Вот, кстати, и она. Легка на помине
– Аза?
– Привет, сестренка! Все хорошо дома? Как отец?
– Нормально. Работает.
И снова прислал ей сообщение, что задерживается. Что поделаешь. В последнее время за гранью неспокойно. Люди жаловались на самочувствие, а ряды защитных стен то и дело трескались под натиском прошлого. Работы у целителя хоть отбавляй. В такие моменты Эви чувствовала угрызения совести, что не пошла учиться на врача, как того ожидал отец. Испугалась ответственности. Иллюзия может просто распасться при досадной ошибке. Но пациентам ошибки лекарей доставались слишком дорогой ценой.
– Снова допоздна, полагаю? Ясно. Ты уж присматривай за ними без меня, ладно?
За ними – это за второй матерью и отцом, которые пару месяцев назад прошли брачную церемонию. Эви уже была к тому моменту достаточно взрослой, чтобы не устраивать сцену ревности, но все равно не могла спокойно смотреть на старый детский рисунок, где они по-прежнему втроем, счастливые, крепко обнимают друг друга.
– Слушай, ты никому про меня в последнее время не рассказывала?
– Нет, а что?
– Сегодня один из посетителей сказал, что мы с тобой… В общем, похвалил нас. Обеих. И пообещал нам блестящее будущее.
– А ты что?
– Рассмеялась.
Голограмма
