присутствовал и сам любитель благородных скакунов. Он распростерся на полу в огромной луже крови. Вот и открылось инкогнито покойника.
Георгий Константинович спрыгнул с подножки и велел подчиненному коротко доложить обстановку. Поликарпов, не сумевший самостоятельно выбраться из коляски, оперся на руку услужливого городового и с укоризной покачал головой. Ну, почему молодым и здоровым так трудно помнить о немочах стариков?!
Пристав приложил руку к козырьку, басовито отчеканил:
– Господин исправник, установлено, что тело принадлежит купцу первой гильдии Гнатьеву Николаю Спиридоновичу. Мои ребята ничего не трогали, согласно предписанию-с. Домочадцам велено не отлучаться, пока не допросят. В полном соответствии с полученным предписанием! Да только все это лишнее, картина-то ясная-с…
– Далось Вам это предписание! – поморщился Вебер. – А выводы извольте держать при себе.
Поликарпов вывел насмешливую руладу: «Тра-та-ти та-та!» Мол, разве учил я Вас игнорировать мнение младших по званию?
Помощник исправника вздохнул и жестом велел становому продолжать.
– Говорю, все и так понятно, Ваше высокоблагородие. Крестьяне сказывают, дескать, есть у новопреставленного племянник, приохотившийся отстреливать грачей. Прямо из особняка. Мол, там подле каждого окошка нарочно для ентого дела ружьишко приспособлено-с! Думаю, утром барин пришли лошадку закладывать, мальчишка аккурат пальнул и… Короче, испугалась зверушка и лягнула хозяина прямо в темечко. Вон и копыто в крови-с!
– Они это сами видели? Собственными глазами? – ухмыльнулся Георгий Константинович.
– Мужики-то? Никак нет-с, ваше высокоблагородие! Однако…
– Без «однако». Взгляните на свой сапог, он тоже испачкан. Мне что теперь, и Вас подозревать?
– Виноват-с!..
Раздались сдержанные смешки. Полицейские дружно уставились на собственную обувь. Судя по выражению лиц, каждый из присутствующих годился в «подозреваемые». Разумеется, кроме Поликарпова. Тот, казалось, приложил все усилия, дабы сохранить лакированные туфли с гамашами в девственной чистоте.
Погладив купеческого фаворита по роскошной гриве, Антон Никодимович невпопад спросил:
– Давно у Гнатьева сей красавец?
Вебер с пониманием кивнул и, переведя взгляд на подчиненного, едва заметно приподнял бровь. Мол, хороший вопрос, мне тоже любопытно.
– Не могу знать, Ваше высокоблагородие! – отрапортовал становой пристав.
– Отыщите конюха, батюшка. Не сочтите за труд.
– Слушаюсь!
По слухам, кони знаменитого курганского купца не жаловали чужаков и никого к себе не подпускали, норовя лягнуть или укусить. Якобы, приближаться к ним смел только хозяин или стремянной, да и тот лишь по делу. Удивительно, но сейчас своенравный зверь (единственный из всех оседланный и не запертый в загоне) не проявлял в отношении престарелого сыщика
