же некоторые из ее навязчивых идей должны были передаться тебе, а это одна из них.
У меня не было ни малейшего желания возвращаться в прошлое, проведенное с Босой, поэтому я ценой немалых усилий проигнорировала подначки Фуры и сосредоточилась на непосредственной теме разговора.
– Согласна, это интересно.
– Так и знала.
– Но если во всем этом есть хоть капля правды, – продолжила я, постукивая пальцем по толстому тому, – не проще ли было бы спросить инопланетян?
– Тех самых инопланетян, которые, по словам Босы, были заняты торговлей мертвыми душами, застрявшими внутри пистолей? – поинтересовалась Фура, разминая пальцы. – Не поверю ни единому слову, которое протрещит мне какой-нибудь ползун.
Вблизи шарльера – или, если уж на то пошло, любого мира, в котором содержался поглотитель, – корабль, подобный нашему, имел благоразумную привычку уменьшать разброс парусов, иногда складывая и убирая их полностью, так что от корабля оставалась лишь крошечная твердая оболочка корпуса. Были и другие соображения. В гравитационные колодцы попадал мусор, втягивался, как грязь в слив раковины, и даже малое его количество могло нанести колоссальный ущерб раскрытым парусам. И это не учитывая возможности легкого саботажа со стороны конкурентов. Космоплаватели называли такую процедуру «убавлением на подлете к миру» – то есть при сближении или выходе на низкую орбиту требовалось убрать часть парусов, что даже в лучшем случае представляло собой очень муторный и сложный процесс.
Мы убавили паруса, когда подошли к Грохотуну, но не убрали их полностью, потому что корабль без парусов может ускоряться только с помощью ионных двигателей и он уязвим для засады. Теперь, выйдя из зоны влияния Грохотуна, мы опять шли, распустив пять тысяч акров площади сбора. Но чего нам это стоило! Ведь у нас все еще не было компетентного парусного мастера, а большинство механизмов управления и такелажных устройств – это если не учитывать черные как ночь паруса сами по себе – имели непривычный или вовсе незнакомый вид.
Конечно, у нас был Паладин, напрямую подключенный к системам управления парусами, так что он мог, в принципе, заниматься всем, что касалось такелажа. Но у робота не было «врожденного» знания небесной навигации или особых причуд этого корабля. Как и всем нам, ему приходилось учиться по ходу дела. Мы снабдили его всей оперативной документацией и инструкциями, какие только смогли найти, но команда Босы была настолько хорошо обучена, что, похоже, не нуждалась ни в каких наставлениях, кроме устных.
У нас были только Прозор и Тиндуф. Никто из них не был парусным мастером, но оба сменили достаточное количество кораблей, чтобы смыслить в этом искусстве гораздо больше, чем остальные, и когда они сталкивались лбами над определенной проблемой, было приятно поглядеть, как легко им удавалось найти решение. Они убирали и ставили паруса, когда мы приближались к какому-нибудь шарльеру, и с каждым разом получалось все удачней, а еще
