выплюнули позавчера. Воздуха в комнате становилось слишком мало для четверых.
– Ни сегодня, ни вчера, ни завтра – мне неинтересно. У меня есть вечное, и, в принципе, мне ничего более не нужно, – я встал со стула. – А там никому не нужно с вами еще общаться? Там много кто метит на это место, а я вас задерживаю.
– Спасибо вам, Евгений, – светлая голова чуть ли не плакала, ей, видимо, не нравилось ошибаться и желать кого-нибудь плохого.
– Ага, – облегченно выдохнул я. У входа уже столпились интеллигенты с синяками под глазами и утонченным отсутствием чувства вкуса. На улице не переставал лить животворящий дождь. Он обходил меня стороной, чтобы могла гореть сигарета, чтобы легким было зачем напрягаться. Ураган сдувал деревья и пугал людей вокруг, один я шел по улице, как по родной. Закрывались магазины, на порогах стоял обслуживающий персонал и с завистью рассматривал рыжий огонек в моих зубах. В дороге по знакомым местам ничего не остается, как думать обо всем, кроме окружающего бетона и природы. Если вспомнить те три головы, то создается ощущение, что выбор они уже сделали. Какова вероятность, что они встретят кого-то еще более горящего, кто взрывается от своей судьбы? Кто путем проб и неудач нашел свое единственное призвание? У тех на лице написано: страдать и плакать, ничего после себя не оставлять, кроме океанов нечистот. Самоуверенность никогда до добра не доводит, но сейчас – равных мне на это место не было.
Вернулся я домой поздно, чуть ли не за полночь, загулялся. Промок насквозь, до носков.
– Лера, – кричал я от возбуждения, – Лера!
– Цыц! – она появилась из темноты в легком халате. – Ребенок спит!
– А, точно, – я, как юнец, покраснел. – Нормально скаталась?
– Твоя мать как всегда. А так – все хорошо. Кирилл слегка приболел, кашляет. Простудился, температуры нет.
– Отлично, – я снял с себя одежду мокрую, бросил ее в ванну домокать. – Давно уснул?
– Недавно. Не могли с ним наиграться.
– Я с ним немного посижу, ладно?
– Как прослушивание прошло?
– Да нормально. Неприятные типы, конечно. Трехголовый змей в пиджаке на каждой шее!
Давным-давно мой давний друг соорудил колыбельную. До этого Кирюха лежал между нами на раскладной кровати. Было поначалу страшно, что одной ужасной ночью кто-нибудь из нас неудачно перевернется и придавит ни в чем не повинное чадо. Я поставил стул рядом с его кроваткой. Как сильно я устал. Он находился в своем естественном состоянии, свернулся эмбрионом и крепко-крепко спал. Если тревожили его сны, то только хорошие и сладкие. Где молоко самое вкусное, окружение самое доброе, а свет вокруг всегда улыбается в ответ. Я гладил его по головке и приговаривал, как сильно я его люблю и на что только не готов ради него.
– Когда ты родился, я думал, моей жизни придет конец. Я думал, что времени на себя
