моменты, до того как на экране выпрыгнет монстр, а сейчас мне до него даже не дотянуться.
– Лисецкая, точно не хочешь выпить?
– Вадик, отстань от нее, – строго говорит Кот.
– Может, уже начнем? – предлагает Окси, ерзая на месте, и направляет пульт на телевизор.
– Оксан, ты точно выдержишь? – с искренней заботой интересуюсь я. – Мы могли бы…
– Да брось! Мы же не одни. Есть за кого прятаться, – перебивает она.
На экране медленно появляются кроваво-красные буквы на черном фоне, из колонок звучит угнетающая мелодия, и начинается фильм. Картина оказывается действительно жуткой, но благодаря комментариям Кота и Вадика мы больше смеемся, чем трясемся от страха. Окси, как и полагается леди, пищит каждый раз, увидев труп, а Вадик ее забавно пародирует. Кое-как досматриваем до финала. И вот двое выживших должны спастись из страшного места, но… Не тут-то было.
– А-а-а-а! – кричит Окси.
Поворачиваюсь и вижу картину пострашнее, чем на экране. Самую страшную на свете. Кот гладит Оксану по волосам, приобняв за плечи. Она упирается лбом в его плечо, он что-то шепчет ей, прикрыв глаза. Наверное, успокаивает, но я не могу расслышать точно. Уши закладывает. Дыхание сбивается из-за острого лезвия, которое резко проходит между ребер и попадает в цель.
Собираюсь сосредоточить внимание на фильме, но натыкаюсь на печальный взгляд Вадика. Он только что понял, что фильмы ужасов снимают идиоты, которые не понимают, чего на самом деле боятся люди.
– Кто хочет кофе? – произношу уверенно, прикладывая максимум усилий, чтобы голос звучал так же, как всегда.
– Я! – Вадик вскакивает на ноги, будто у него под пятой точкой материализовывается ежик.
– А я бы сходил на перекур, – говорит Кот.
Слышу его, но не вижу. Нарочно избегаю взгляда.
– Можно на лестничной клетке. Я провожу, – подхватывает Оксана.
Ухожу на кухню. Включаю чайник. Пальцы ничего не чувствуют. Ни-че-го. Вадик садится за стол. Оба молчим. Не можем выдавить даже одного коротенького слова. А если бы и могли, то вряд ли они были бы приличными. Ставлю перед одноклассником наполненную чашку и занимаю стул напротив. Тишина закручивается вокруг нас плотной, непроглядной воронкой, но не спасает от боли, а усиливает ее.
– Уступаю даме, – оживает Вадик. – Можешь уйти первой.
– Спасибо, – отвечаю тихо.
– Только придумай что-нибудь правдоподобное. Эти двое раскусят тебя за секунду.
– Хорошо. А ты как?
– Я могу сказать, что… – Вадик делает глоток кофе и ухмыляется. – Что у меня от кофе скрутило живот, потому что ты в него плюнула.
Тихо смеюсь, активно кивая:
– Это будет максимально правдоподобно.
Хлопает дверь, и мы оба вздрагиваем. То маленькое чувство безопасности и веселья, что удалось воскресить, прячется под стол. Вытаскиваю из кармана телефон и прижимаю его к уху, имитируя звонок.
