новый удар, швырнувший Аню за борт. Коротко вскрикнув, девушка погрузилась в воду.
Жить! Жить! Жить! Отбивало ритм сердце. Плыть! Жить! Плыть! С силой стучало в висках. Плыви! Там свет. Плыви. Дышать. Кино! – засмеялось сознание. – Кино. Детсад. Друзья. Прогулка с дедом. Институт. Машина. Карие глаза. Карие хищные глаза. Точеные губы. Холодные руки. Песня. Сверчок. Противный сверчок. Свет? Свет? Где свет? Нет света. Темно. Тепло. Только пальцам ног холодно. Спать. Во сне согреешься – точно.
Яркий свет пытался пробиться сквозь закрытые веки. Аня поморщилась. Гулкие звуки, словно сквозь вату, пытались достучаться до разума. Тот отказывался открывать дверь. Ему было хорошо. Сознание пребывало в эйфории. Такое случается, когда ты просыпаешься после операции и отходишь от наркоза.
Сознание ворочалось, помогая осознать, что тело живо, хоть и поломано, словно попавшая в жернова кукла. Солнце мешало, резало глаза до слез. Попытки пошевелить какой-либо частью тела не увенчались успехом. Наконец кто-то очень добрый выключил солнце. Или заслонил тенью? Кто? Кто ты, добрый человек? Или дракон? Мы же к землям драконов стремились. Доплыли?
Аня попыталась разлепить глаза. С трудом, по чуть-чуть, чтобы не обжечь солнцем.
«Так ты человек, добрый!» – Девушка улыбнулась тому, кто спас ее от слепоты.
«Я люблю тебя, кто бы ты ни был!» – Аня любила сейчас весь свет. Ну, точно, как после дозы анестетика.
Еще раз попыталась открыть глаза пошире, но веки сами собой закрывались, ограничивая обзор.
«Противный сверчок!» – почему-то вместо шепота волн до Ани доносился монотонный скрип насекомого. Ватные беруши еще не успела вытащить из ушей, но отдельные слова, окутанные туманной пеленой, доносились до сознания.
Играя с собственной хозяйкой, подсознание предъявляло образы двух чатланцев – толстого и низенького с высоким и тонким – говорящих на абсолютно непонятном Ане языке.
«Еще кино», – умильно улыбнулась девушка сама себе и попыталась отогнать, пускай и мысленно, противного сверчка. Наверное, попытки хоть что-то сделать ментально отразились на уровне реальности, потому что обговаривающие нечто чатланцы вдруг разом замолкли, а затем принялись активно жестикулировать, пытаясь разогнать тучи. Звук их голосов становился все тише, но ближе.
«Похоже, со мной пытаются наладить контакт», – мысли ворочались лениво, словно пчелы, застрявшие в меду. Что-то шершавое дотронулось до лица, тело дернулось, как от удара, виски пронзило болью. Аня застонала. Боль на доли секунды вернула девушку из мира покоя и забвенья, затем небо вспыхнуло ярким пламенем, шепот волн превратился в грохот шквала, навалился на Земную всей тяжестью и рывком вырвал сознание, унося с собой в пучину морских вод.
…Первое, на что обратила внимание Аня, был запах. Нет, не так, была вонь: затхлость, спертый воздух, старое тряпье, выгребная яма. Обоняние не выдерживало наплыва неприятных ароматов. Девушка попыталась дышать ртом – стало
