Возьми, ты знаешь, кого нужно убить, – магиня протянула магу окровавленный нож.
– Да, знаю я. Не понимаю, зачем ты так грязно работаешь? Можно, все сделать проще с помощью заклинаний. В прошлый раз наследили из-за тебя. И снова ты влюбляешься в тотемщика! Подставляешь нас. – Парень с жалостью посмотрел на подругу по интересам, пряча нож. – Если бы моя жизнь не зависела от тебя, не влез бы в это дерьмо! Только ты зараза умеешь искать Кубки, ты их чувствуешь нутром. Я в них ни шиша не шарю. Я без тебя пропаду. У меня неделя осталась. Не выполню задание, меня сольют. Пойду в подземелье замка на факультет Изгоев. Кстати, Главный знает, кто мне помогает. Если ты не справишься с поиском, тебя на факультет Пропащих девчонок кинут в подземелье. Так что грести нам в одной лодке.
– Не ной. Пойми, тотемная магия побеждается только с помощью пролитой крови. Все заклятья черной, белой, цветной магии здесь бессильны! – С нажимом произнесла девушка. Затем едва улыбнувшись, опалимая любовью, текущей по ее венам, мечтательно и нежно произнесла: – Через двенадцать часов он станет моим навеки!
«Так, зацепка есть, да еще какая», – подумала восхищенно Ксено, потирая лапкой траву.
Магиня оперлась о плечо молодого мужчины, и как пьяная, покачиваясь, пошла обратно в академию.
– Рыжая, надеюсь, это и есть наши убийцы. Дело раскрыто? – вопросила ехидно фейка.
«Мое шестое чувство говорит, что-то здесь не гладко», – передала Ксено обработанную мозгом инфу.
Солнце прорывалось к жизни. Светало.
– Девочки, запрыгивайте уже, – без всяких подтекстов предложил кот, подставляя хвост вместо лестницы. Тарантул и фейка (зачем-то снова нацепившая солнечные очки), забрались на кота. И тот, изображая из себя жеребца, легко погарцевал по травке к замку, снова радуясь жизни и желанным наездницам. Ему давно нравилась фея, но он не смел признаться в своих чувствах. Засмеет ведь, глупая острая на язык баба. А сегодня заметил, как она бесится, видя, что он якобы не замечает ее прелестей, пушистых фиолетовых локонов и красивых фиолетовых глазок с блестящими тенями. Пусть помучается, хайпуля с звездной пылью в голове. Пострадает, так сказать, по его изумрудным глазкам.
Не успев достигнуть замка, Ксено вдруг обдала волна настоящей восторженной сладкой пылающей чистой любви. Эйфория закружила ей голову, захотелось жизнь отдать за любимого. Следовать за ним на край света. Иметь от него детей. Поглощать его энергию, дарить ему свою. Чистую энергию как слеза младенца, как первая роса на лугу. С замиранием прислушалась к колокольному звону, раздающемуся в призрачных ушах. Хрустальная мечта в чистом маленьком сердечке.
«Давай-ка, дружок, к озеру», – скомандовала по-хозяйски Ксено.
– Что опять? Должна будешь. – Кот нехотя поплелся к озеру.
«Должна, так расплачусь», – ласково и многообещающе ответила мысленно Ксено. Услышав обещание рыжей удовлетворить
