случае Дженкинс эту информацию получит, и мы что-нибудь попытаемся придумать, он просто так этого не оставит. А насчет осмотров все как обычно, за исключением разве что большого объема, плюс твоих всех на нас перекинули, сам понимаешь, дополнительная нагрузка никому не в радость.
Джим понимающе кивнул.
– А еще, если уж совсем в паранойю впасть, вчера Мария проверяла одну свою пациентку, не знаю, помнишь ты ее или нет. Старушка Каприс де Сьерра.
– Это та странная женщина-биолог, у которой живет половина всех кошек нашего корабля?
– Она самая. Так вот. Одна из ее кошек взбесилась и ее оцарапала. Каприс в обычные-то дни, сам видел, приходила устраивать истерики, что чем-то заразилась и была помешана на всяких таблетках и прочем, вчера просто пришлось ее всей лабораторией успокаивать, как будто бы других проблем у нас не было. Только когда вызвали службу безопасности, и Малыш пригрозил ее отправить в карцер на пару дней, она успокоилась и ушла, но обещала все равно на всех накатать докладную капитану.
– Кое-что в этой жизни не меняется, – кисло улыбнулся Джим. – Тесты-то на всякий случай сделали?
– И ее, и ее кошки. Все чисто.
– Как и у Виги…
– Если бы мы обнаружили что-то подобное, мы бы сразу положили ее в карантин. Кости твердые, внешних мутаций не наблюдалось, и кожа была абсолютно здоровая.
– Если это вирус, у него инкубационный период может быть от нескольких дней до недели. А если больше, то когда мы это поймем, может быть уже слишком поздно.
– Слушай, Джим, ты слишком сильно переживаешь из-за Виги. Да, ее смерть – это невосполнимая потеря и сильный удар для всей экспедиции, но это могло произойти абсолютно с кем угодно. У нас остаются все ее наработки и последние достижения. Мы все равно сможем засеять Макивар, может быть, не так филигранно, как под ее руководством, но сможем.
– Это первая смерть моего пациента…
– Да, я прекрасно тебя понимаю. – Райли поглядел на Джима. – В прошлом году, когда мы потеряли Пападополоса и Косински, я несколько недель не мог в себя прийти.
– Там все-таки другая ситуация была – наркотики и самоубийство, и это точно не твоя вина.
– Я знаю. Но, тем не менее, когда ты теряешь вверенных тебе людей – это накладывает неизгладимый отпечаток.
Оба замолчали, вспоминая и обдумывая сказанное. Наконец Райли поднялся и двинулся к выходу. У выхода он обернулся и повторил:
– Ты ни в чем не виноват, Джим. Я сообщу обо всем Дженкинсу, и мы придумаем, как тебя отсюда вытащить.
– Спасибо, друг. Но все равно меня гложет какое-то беспокойство. Понаблюдай внимательно за теми, кто мог быть непосредственно рядом с Вигой. Особое внимание удели Хафизу и Томасу, хотя бы неделю.
Райли внимательно посмотрел на сидящего на корточках Джима и произнес:
– Семь дней, Джим, ни днем больше. Надеюсь, твоя паранойя не оправдается.
– Я тоже на это надеюсь…
9
