ясно, что перед ними будуар шлюхи. Роскошная кровать, масла, свечи, большие зеркала, запах секса. Джерид попятился и сделал знак Тристу, который часто моргал.
Только тут Джерид осознал, какая она высокая.
– Нас это не касается, мисс Далууд.
– Я знаю.
Сунув руки в карманы, Джерид прошелся по ее гостиной, отмечая на ходу изящные безделушки, картины, мебель.
– Вам, видимо, хорошо платят.
– Да, и мне не на кого тратить деньги. Зато у меня есть время для себя и своих интересов.
Сделав паузу, Джерид посмотрел на Триста, который уже вернулся на стул у окна.
В углу Джерид заметил повернутые к стене холсты:
– Балуетесь живописью, мисс Далууд? Можно нам взглянуть?
– Лучше не надо. Я многого в них стесняюсь.
– Мисс Далууд, не будете ли вы так любезны объяснить характер дела, связавшего вас и советника Гхуду в интересующий нас вечер?
Взгляд Туи метнулся от одного офицера к другому, остановился на Джериде.
– Я сидела одна в заведении возле ирена и выпивала.
– Вы имеете в виду трактир «Любители»? – уточнил Джерид.
– Да, именно его.
– Часто вы там бываете?
– Довольно часто. Мне нравятся его атмосфера и вид из окон. Когда ветер начинает приносить первые зимние дожди с моря, крыши домов и мостовая вокруг становятся черными и блестящими, как тюлени.
– Хм. – Джериду понравилось ее описание. Женщина, очевидно, любила город, но ему надо, чтобы она ответила на вопросы. – В котором часу это было?
– Часов в семь, может быть, даже в восемь. Я всегда беру туда книгу, и время пролетает незаметно.
– Значит, вы находились в трактире после семи часов.
– Да, и сначала я сидела одна, но немного погодя кто-то спросил, свободно ли место за моим столом.
– Это был Деламонд Гхуда? – подсказал Джерид.
Туя вздохнула:
– Несмотря на мой шрам, он счел меня привлекательной. Что я могу сказать? Мужчины часто видят во мне что-то особенное.
– А это не так?
Он тут же заметил перемену в ее настроении. И усомнился в том, что она сулит что-то хорошее ему самому, Джериду.
– Простите. Что было потом?
– Он сел напротив, я тоже нашла его привлекательным. Мы поговорили о литературе, он несколько раз заказал нам обоим вина. В общем, он оказался очень мил. Мне было одиноко. Он был умен. Вы ведь человек светский и знаете, как это бывает.
– Разумеется.
«Хотя какое там „разумеется“, – напомнил он себе. – Я уже лет сто ничего такого не делал». Джерид опустился на другой стул, попутно заметив, что Трист записывает.
– Потом вы пришли сюда?
– Да.
– В котором часу? – спросил Трист.
– Около десяти.
– Быстро
