все горло.
Моя голова погружается в воду, она бьет в нос, и когда я выныриваю, то начинаю кашлять. Идиот! Пусть капо ди капи, но все же идиот! Я брызгаю в него зло водой:
– Я же сказала, что не надумала!
– Решил, что тебе стоит узнать, от чего ты отказываешься, – улыбнулся лукаво он.
– Спасибо! – прорычала. Я просто хотела извиниться, поговорить… Опять сбил меня.
Марк вылез из бассейна, вальяжно шагая к дивану. Закинул ногу на ногу, наливая себе бокал шампанского. И пока я неуклюже вылезала из бассейна, смотрел на меня. Черт бы побрал это платье, облепило грудь и даже киску… В шоке оттянула влажную ткань от нее, а вот с грудью так не получится…
Капо ди капи сжимал бокал так, как будто это пистолет, а я его враг. Скользил взглядом из-под влажных ресниц по моему телу, которое предательски наслаждалось этим. Просто слишком долго никто на меня вообще не смотрел. Пьяные и гадкие клиенты в кафе не считаются. Я выдохнула, пытаясь не краснеть.
– Тебе не положили нижнее бельё в чемодан? – немного раздраженно спросил он.
Черт…
– Положили… – блин, прозвучало так, будто я специально… Боже!
– Можешь взять полотенце, – он отвел взгляд, осушая половину бокала.
Думаю, что надо пойти переодеться, но… если я сейчас этого не скажу, то не скажу уже никогда. Поэтому несмотря на стыд я иду к нему, усаживаюсь на диван, прикрываясь подушкой. Марк наливает мне шампанское и бросает внутрь клубничку. Конечно, не спрашивает, хочу ли я.
– Мэри, знаю ты ждешь объяснений…
– Нет, сначала я, – так нервничаю, что подпрыгиваю на месте.
Он удивляется из-за моей наглости, но я не обращаю внимание и делаю несколько больших глотков для храбрости.
– Прости меня, Марк, за мою измену, – казалось бы говорю это не первый раз, но каждый раз голос дрожит, глаза начинают блестеть от слез. И каждый раз его уста сжимаются в прямую линию. – Я столько раз говорила тебе, что хотела бы вернуть время назад… Но правда в том, что время нельзя повернуть вспять, – я впилась ногтями в подушку, нервничая. – Нельзя стереть ошибок, воспоминаний… И только сейчас я начинаю понимать, почему ты не можешь простить… – призналась я. Сквозь боль, устроенный им, но стараюсь… – Ты никогда не сможешь простить меня, как девушку… как девушку, которую ты любил… – слеза течет влажной щекой. – Но я прошу простить меня, как человека.
На небольшом столике лежит его сжатый кулак, ноздри раздуты. Кажется не дышит. Точно не моргает. И вообще похож на бомбу, что тикает… Наверное, надо уже к сути переходить, пока она не взорвалась…
– Есть кое-что…
– Ты много раз извинялась, – он откидывается на спинку дивана очень резко, и поджигает сигару. – Перестань это делать.
Как это перестань?
– Просто я хочу, чтобы ты кое-что узн…
– Я
