касаюсь ее, чувствуя ангельское притяжение. Привлекательное и непринужденное. Ничего не прощено, она все еще моя perra… ангельская perra. И я не знаю, что это за проклятие, которое заставляет меня это чувствовать. Но я чувствую это. Признаюсь себе в этом, чтобы сохранять трезвую голову. Меня не одурманить, ангел…
«И только сейчас я начинаю понимать, почему ты не можешь простить»… Помню ее слова, ухмыляясь с их наивности. Что она понимает? Думает, что что-то почувствовала, когда я трахнул проститутку? Смешно, Мэри, очень смешно. Может она и хочет в это верить, хочет поскорее избавиться от вины… Но не получится, это с ней на всю жизнь. И она обязательно поймет, каково это. Она уже ступила на первый круг Ада, и я обещаю провести ее семью. Мне через них больше не страшно идти, а вот ей… я не завидую. И после седьмого мы поговорим, Мэри. Вот тогда и поговорим. Вот тогда и посмотрим, что ты скажешь мне после всего. Что ты поймешь тогда?
– Расскажешь мне о мафии и как ты в ней оказался? – спросила, поворачивая нежно-розовые губы ко мне.
Ангел сам лезет в дела дьявольские.
– За обедом расскажу, – обещаю коротко и веду ее к столику, который уже сервировали.
Сажусь напротив нее, потому что так я контролирую ее. Наблюдаю за ее нерешительностью, которая пронизывает каждое ее движение. Наливаю нам шампанское, чтобы путана так не нервничала, и чтобы я не спалился, изображая из себя идиота. Потому что только идиот мог предложить предательнице подобное. Люди могут и меняться, но отношение к ним – нет. Не моё точно. Я знаю, каким ангелом может быть Мэри. Я знаю все ее стороны… поэтому повторюсь, что меня не одурманить.
– Спасибо, – она делает глоток. – Думала, что ты покончил с подобным… – подталкивает она к разговору.
Покончил, дорогая Мэри. А потом ты заставила меня возненавидеть весь мир и вот к чему это привело.
– Нельзя бежать от того, кем ты родился.
– Ты родился капо ди капи? – с недоверием переспрашивает девушка, потому что думает, что хорошо меня знает.
– Я родился, Мэри, тем, кто постоянно влипал в неприятности. Большинство из них было связано с наркотиками, ты знаешь это, – подчеркнул я. – Я просто превратил свои «проблемы» в свои «победы».
– Значит, мафия торгует наркотиками? – опять переспрашивает, а я киваю.
Разламываю лобстера и начинаю чистить его. Знаю, что она стесняется сделать что-то не так. Мэри всегда очень нервничала, будучи на различных мероприятиях. У нее была простая жизнь, и хотя она всегда хотела большего, одновременно с тем, в этом «большем» она чувствовала себя неловко. И только став умнее, я понял, что она так и не смогла найти своего места в жизни. Как и я когда-то…
– Не лучший бизнес… – морщится она. – А как ты создал мафию, ты ведь перестал работать на Эскобара?
– Начал на других, там и познакомился с некоторыми членами моей мафии. И когда пришло время создать свою семью, мы прилетели на Кубу, – пояснил я, и протянул ей кусочек запеченного лобстера.
Она потянулась вилкой к нему,
