знаю, реальное Вы лицо или нет, хотя в данный момент это и не важно, потому что Вы всегда умеете по-доброму вникнуть в проблему и дать хороший совет. Это я писала Вам в июне прошлого года по поводу теста для печенья. Я не сошла с ума, но мой муж собирается меня убить. Можно ли мне приехать для встречи с Вами в любое удобное для Вас время, но как можно скорее? Уверена, Вы мне поверите и поймете, что я пребываю в здравом уме. Только, пожалуйста, встретьтесь со мной срочно, потому что меня страшат эти долгие ночи. Я не знаю, к кому еще могла бы обратиться. Мистер Кардью из нашего молельного дома мне ни за что не поверит, а отец слишком слаб здоровьем и чувствителен. Чудо, что я еще жива. С мужем явно что-то не в порядке. По ночам, когда он думает, что я сплю, то лежит и просто смотрит в темноту. Я знаю, что греховно допускать подобные мысли и впускать страх в свои сердца, но только ничего не могу с этим поделать.
Надеюсь, Вы получаете не слишком много подобных писем.
Искренне ваша
Мисс Бримли некоторое время сидела за столом неподвижно, разглядывая гриф в верхнем углу письма – изящно отпечатанный синим адрес: «Графство Дорсет, школа Карн, Норт-Филдз». В момент шока и растерянности в голову пришла и потом долго вертелась фраза: «Ценность разведывательных данных зависит от их источника». Это была любимая сентенция Джона Лэндсбери. Пока не выяснена достоверность источника, ты не можешь знать, насколько ценна полученная информация. Да, так он и говорил: «Мы здесь не разыгрываем из себя демократов. Информацию без рода и племени мы и на порог не пустим». А она пыталась шутить: «Верно, Джон, но иногда даже самый благородный род должен иметь основателя».
Но Стеллу Роуд нельзя было считать неизвестным источником информации. Теперь она все вспомнила. Девочка из семьи Гластонов. Девушка, о чьей свадьбе сообщала ее газета. Победительница летнего конкурса кулинаров. Дочка Сэмюэла Гластона из Брэнксома. На нее в досье мисс Бримли даже была заведена карточка.
Она резко встала из-за стола с письмом в руке и подошла к окну, штора на котором была не задернута. Это было современное окно с рамой из гнутого белого металла. Странно, подумала мисс Бримли, что на этом подоконнике у нее никогда ничего не росло. Она выглянула наружу – слегка склонившаяся вперед легкая фигурка в обрамлении окна, окруженного с внешней стороны туманом – смогом, который стал желтоватым, пропитавшись краденым светом лондонских улиц. Сами уличные фонари далеко внизу она видела смутно. Они казались бледными и тусклыми. Внезапно ей отчаянно захотелось свежего воздуха, и она с несвойственной для себя порывистостью дернула за ручку, широко распахнув окно. В комнату ворвался холод, злой всплеск городского шума, да и туман не заставил себя долго ждать. Гул транспортного потока казался таким равномерным, что на секунду померещилось, будто снаружи работает какой-то огромный механизм. Затем сквозь рев моторов она услышала выкрики уличных продавцов
