и хлеб. Из напитков поставили кувшины с мёдом, пивом и тёмным квасом. Сюда же выставили пустые кубки и несколько серебряных тарелок. Все были сытыми, и к еде никто не прикоснулся. Радвил с Альгисом налили себе пиво, все русские плеснули по полкубка мёда и теперь молча цедили его, поглядывая друг на друга. Один лишь Гинтарис из всех ничего себе не налил. Он сидел как нахохлившийся старый филин, и его крючковатый острый нос ещё больше давал ему сходства с этой птицей.
Прошёл почти час, когда послышался призывный крик. Из небольшой горенки сбоку выскочили двое слуг и распахнули двери в зальную комнату.
Князья сидели за столом со светлыми лицами.
«Ну, значит, договорились с глазу на глаз, – удовлетворённо подумал Сотник. – Выходит, что быть миру с литвинами!»
Долго потом вместе не засиживались, всё действительно было уже князьями определено. Господин Великий Новгород помогал Миндовгу взять все южные балтские племена под себя и вылепить из всего этого сильную самостоятельную державу под управлением князя. Всем присутствующим было понятно «какого».
Пока помощь подразумевалась серебром, провиантом и оружием. Людей у Миндовга хватало и своих. И только при крайней опасности и нападении сильного внешнего врага предусматривалась отправка к нему в помощь русских дружин. Того же самого Ярослав ждал в ответ и от своих новых союзников. Сфера интересов будущего великого литовского княжества не распространялась на русские и на зависимые от них земли. Литвины также отказывались от готовящегося крестоносцами похода в северную Эстляндию и по прошествии двух-трёх лет, когда они разберутся со своими внутренними проблемами, должны будут выйти в большой общий поход с русскими на Ливонию. На пять лет купцы обеих сторон освобождались от всех таможенных сборов и платили только отдельный налог со всей торговли в княжью казну. В столице литвин Вильно и в их крупном городе Кярнаве, также как и в русских Новгороде и Пскове, будут теперь располагаться торговые дворы со своими особыми уставами и местным управлением. Русь свою веру Литве не навязывала, каждый был волен сам для себя выбирать, во что ему верить и кому и как поклоняться. При изъявлении желания союзников прислать своих православных священников князь Ярослав обещал с этим помочь.
– Ну, Довгердович, нам осталось теперь лишь только породниться, – с улыбкой проговорил Ярослав. – У тебя вон уже Войшелек подрастает, небось, на коне не хуже батьки скакать научился? А у меня для него аж две невесты на выбор есть, хоть Мария, а хоть бы даже и Ульяна, каждая из них за такого славного княжича пойдёт. Правда, сопливые пока мои девки, Феодосия вон уже устала с ними нянькаться да в тереме воевать. Ну да придёт время – муж на место быстро их поставит, не забалуют у него, чать! – и он раскатисто расхохотался.
– Мал он ещё у меня! Только девятый год парню пошёл. – Улыбнулся Миндовг. – Но мысль твоя, Всеволодович, мне уже нравится, я думаю, что мы к ней ещё чуть позже вернёмся.
– Обязательно вернёмся, – подтвердил русский князь. – Ну что, уважаемые, теперь
