куртку не приглашаю, – извинился перед девушкой. – Здесь не жарко. Отопление выключено после пожара.
– Да, да… Я шла мимо, смотрю свет появился, а то все не было… У тебя нет сигареты? – вдруг спросила она меня.
– Тебе повезло, – усмехнулся. – Хотел бросить, да не успел.
Протягивая ей раскрытую пачку, предупредил:
– Только давай осторожнее. А то в соседнем помещении покурили уже…
Дитя, оказавшееся не столь уж невинным, прикурило от зажженной мною спички, глубоко затянулось, выпустило дым так, что стало понятно: делает это не впервые в жизни, под впечатлением от случившейся трагедии.
– … Начальнику мастерской не расхлебать после того перекура, – закончил мысль я.
– Начальник мастерской – мой отец, – сообщила девушка. – Он в больнице сейчас. Сердце….
– Да. Можно понять. Сочувствую… Ничего, наверное, скоро выпишут, – постарался ее утешить.
– Отец не должен знать, что я сюда приходила, – попросила Ира Малышева. – Я думала, здесь Павлик… Отец запретил приходить сюда после того, что случилось. Говорит, его итак теперь в милицию затаскают. Если же узнают, что мы с Ленкой тут иногда гостили… Не положено ведь. В общем, проблемы у него будут большие.
– Не волнуйся, не проболтаюсь.
– Вовку так жалко! Прикольный парень был, веселый!.. Пацаны из шараги бухают только. Ночью не ходить – а когда? Днем у Вовки с Павликом работа была. Для военной части своя работа, да еще эта Танька из архива села им на шею. Не продохнуть. Так мы с Ленкой вечерами приходили почаевничать. Отец знал. Кто же думал, что так получится? Мы здесь не причем. И Вовка не виноват. Сейчас на него все повесят, на покойного. Он не ответит. Но, это не его вина. Он если и уснул, то от усталости. Замучился.
Я подумал, что ночные чаепития с Ирой Малышевой и ее подругой Ленкой тоже не способствовали тому, чтобы Вовка Длинный хорошо высыпался и не был чрезмерно утомлен. Но, совсем другая мысль вдруг вытеснила эту. Я захотел узнать:
– Ира, а в тот вечер, накануне трагедии, вы были здесь?
– Были, – как бы нехотя кивнула она. – С вечера заходили к Вовке. Он нас чаем напоил… – Она вдруг насупилась. Кажется, собралась плакать. Этого только не хватало!
– Ну-ну, – коснулся я ее плеча, как взрослый дядя. Сам же подумал: «Чашки Вова Длинный убрал потом, молодец. А то сыскари уже рыскали бы вовсю, с кем он тут чаевничал перед тем, как сгорел на работе. В прямом смысле, к ужасу».
Ира малость успокоилась, высморкалась в платок, который достала из кармана куртки.
– Мы прервали встречу тогда, потому что машина приехала.
– Какая машина?
– Большая. Грузовик военный. «Урал» или «зил». Я их путаю…
– Здорово, что ты вообще такие марки знаешь! – похвалил я девушку, не желающую дружить со своими пацанами из шараги, которые «только бухают». – Значит, подъехал грузовик, и что?
– Вовка
