обратно.
После чего мы отправились к школе. А со своими родителями я договорилась еще раньше. Меня отпустили безо всяких проблем. По пути мы купили в ларьке пятилитровую пластиковую бутылку с водой и заставили ее нести собаку Дика. За это Дик потребовал сосиску. Сожрав сосиску, он захватил бутылку зубами за ручку и легко потащил ее в сторону школы.
К школе мы подошли в половине шестого. Вторая смена как раз заканчивала занятия, на четвертом этаже горел свет, в кабинете истории мелькали тени расходящихся учеников. Кабинет истории подходил больше всего – у Жука по случаю имелся ключ от кабинета истории, его отец в прошлом году выточил ключи для всего четвертого этажа, и Жук спер несколько из природной жадности. Наш план был прост: пробраться на этаж, спрятаться в туалете, подождать, пока историчка уйдет, и залезть в кабинет. В кабинете же дождаться, покуда школа опустеет, потом спуститься в подвал. Просто. Была, правда, одна загвоздка в виде вахтерши Зули, но Зулю я брала на себя».
Третий вечер
– Что-то не страшно вчера было, – сказал Малина. – Какие-то приготовления все…
– Так надо, балбесина, – объяснил Корзун. – Если сразу мясорубка пойдет, то и неинтересно. Хорошую девчонка книжку сочинила. Я бы даже купил. Я люблю, чтобы всяких приготовлений много было. А то в самый важный момент то одного не хватает, то другого.
В этот вечер шел дождь, Борев завязал покрепче окно, и церковь не было видно. Иногда только с того берега долетали редкие и равномерные удары колокола, Борев знал откуда-то, что это звонят по покойнику. Во всяком случае, ему так казалось.
– А вы ничего не замечаете? – спросил новенький, как и вчера.
– Ничего, – ответил Малина.
– Ничего, – сказал Корзун.
– А что мы должны были заметить? – спросил Малина.
– Погодите. – Корзун вдруг схватился за грудь и засипел. – Погодите-ка! У меня что-то внутри!
И Корзун вывалился из гамака и принялся кататься по полу и изображать конвульсии.
– Держите его! – кричал Корзун. – Оно вылезает! Мама, больно как! Ой, я вижу, это же гомункулюс!
Корзун брякнул ногами последний раз и замер на полу. Малина смеялся.
– Ну и хорошо. – Новенький раскрыл тетрадь и прокашлялся. – Если вы ничего не чувствуете, то я буду читать дальше.
Борев ничего не сказал. Днем он ушиб колено, и сейчас синяк болел, мешая состредоточиться на рассказе. Новенький продолжил чтение.
«Дэн стукнул фонариком по ноге. Фонарик не загорелся. Дэн стукнул еще раз, посильнее. Стало светло.
– Ну, что, пришли? – злорадно и явно с надеждой, что мы пойдем на попятный, сказал Жук. – Что теперь?
Мы стояли на лестнице, ведущей в подвал, и путь нам преграждала тяжелая железная дверь. На двери красовалась табличка: «Не влезай – убьет» – и соответствующий череп с костями. Почему-то, когда я вижу такой череп, мне всегда хочется «влезать», «стоять под стрелой», «заплывать за буйки» и делать другие запрещенные вещи. Ходить по газонам, собирать грибы, ягоды, выгуливать
