впечатлительный как Рози Райт, всё же несколько поежился при виде тощего, костлявого, изможденного, истерзанного, покрытого уродливыми мелкими шрамами тела бывшего узника Сент-Горта. Взгляд графа на миг задержался на чудовищном рубце над правым коленом.
– Вы выглядите хуже мертвеца, – прокомментировал он.
– Ничего страшного, Ваше Сиятельство, – с усмешкой ответил Гуго. – Истинное всегда в цене.
Впрочем, чужие страдания не могли сильно взволновать Шона и он, посмотрев Гуго в глаза, спросил:
– Кто вы такой, сударь?
Гуго молчал, рассматривая стоявшего перед ним воина словно бы с любопытством.
– Я задал вопрос, сударь, и я не привык не получать ответа.
– Я не понимаю о чем вы спрашиваете, ваше сиятельство. Вы же прекрасно знаете кто я такой. Я узник из тюрьмы Сент-Горт, которого вы недавно освободили.
– Как ваше имя?
– Моё имя Гуго.
– Я спрашиваю как ваше настоящее имя?!
– Но это моё настоящее имя. Меня действительно зовут Гуго Либер и я не понимаю почему вы не верите мне, Ваше Сиятельство.
Молодой человек нервно сжал и разжал кулак.
– Вы… вы дворянин?
– О, ну что вы, Ваше Сиятельство, какой я дворянин. Я рыбак.
– Рыбак?! – Командор выглядел ошеломленным. – Откуда вы родом?
– Из Бретонии. Из местечка Лезенвиль. Знаете, говорят это у нас сочинили эту песню: "Господи, море Твоё так велико, а лодка моя так мала". Я очень люблю её.
Граф сделал шаг вперед, он будто бы стал спокойнее.
– Вы всё лжете, сударь.
– Нет, – покачал головой Гуго. – Не всё. Мне действительно нравится эта песня.
Шон Денсалье усмехнулся.
– Вы издеваетесь надо мной. Надеетесь, что королева защитит вас? Зачем она вас освободила?
– Это вам лучше узнать у неё, – холодно ответил Гуго.
Граф побледнел.
– Не смейте говорить со мной в подобном тоне! – Но затем он сделал усилие над собой и вроде бы снова успокоился. – Откуда вы знаете испанский?
Гуго улыбнулся.
– Так значит эта милая белокурая девушка доносит вам обо всём что происходит у королевы. Видимо она влюблена в вас.
Командор нахмурился. Он совсем не хотел подставлять под удар Луизу, а теперь этот Гуго может вполне наговорить королеве такого, что Первой фрейлине придётся не сладко. Хотя в глубине души командор не столько переживал за девушку, сколько тревожился что может лишиться ценного соглядатая при королеве.
– Она лишь вскользь упомянула об этом, – отмахнулся граф. – Так откуда?
Гуго пожал плечами.
– Я однажды был на войне и в битве при Бавии испанцы взяли меня в плен. И в плену мне предоставилась возможность заговорить на их языке.
– Рыбак
