четырех смен без выходных, не смог сдержаться и вспылил. В процессе разгоравшейся, как пожар, словесной перепалки он демонстративно накачивал себя виски. В итоге Таня убежала ловить такси, а он в мрачном настроении прикончил всю бутылку, выкурив прямо в квартире полторы пачки сигарет, и заснул мертвецки пьяным.
На следующий день он полдня боролся с дикой головной болью и тошнотой, потом попытался связаться с Таней по мобильному. Не дозвонившись, набрал домашний номер и узнал, что Таню забрала скорая. Кинулся в больницу, но его не пустили к ней, ссылаясь на состояние после выкидыша. Наутро дед вместе с ее матерью приехали в больницу и, несмотря на все протесты и мольбы Габриэля, Таня уехала с ними.
После первых отчаянных попыток вернуть жену Габриэль решил взять паузу в надежде на то, что время как‑то загладит психологическую травму Тани после потери ребенка, но и спустя месяцы она по‑прежнему не хотела с ним разговаривать. Случившееся с ними она, не без внушения деда, называла Божьей карой. Габриэль прошел все стадии от озлобления до депрессии, затем чуть было не запил, но вовремя остановился благодаря Гору. С тех пор прошло больше года, в итоге Габриэль инстинктивно, не отдавая себе отчета, нашел выход в том, чтобы заморозить в себе все чувства, чтобы ослабить вину и горечь.
Зазвенел телефон, вытащив его из омута воспоминаний. Это был Гор, который заявил, что ему неохота никуда идти праздновать: «Я только заскочу мать поздравить – и к тебе». Габриэль завершил вызов и решил, что пока не стоит говорить Гору про разговор с врачом.
Ближе к полуночи Гор ввалился с двумя коробками пиццы и бутылкой колы, что означало, что он не прочь, если его угостят виски. Хотя Габриэль знал Гора с незапамятных времен, он не переставал удивляться полному несоответствию внешней, так сказать, оболочки Гора и его внутреннего содержания. Чуть выше среднего роста, физически чрезмерно развитый, вечно небритый – в общем, производящий на незнакомых с ним людей впечатление типа, с которым лучше не ссориться, а еще лучше держаться подальше. Лишь в узком знакомом кругу знали, что за агрессивной внешностью прячется причудливый увалень, не очень приспособленный к практичной жизни.
Хлопнув тяжелой ручищей Габриэля по плечу, он двинулся было в комнату, но Габриэль вовремя притормозил его, схватив за куртку и заставив раздеться.
Габриэль достал из холодильника лед, бутылку Black & White и вместе со стаканами поставил все на низкий столик, на котором Гор уже успел развернуть деятельность по набивке своей любимой трубки. Он доставал из кисета небольшими порциями табак и уминал его в трубке сначала большим пальцем, затем специальной хромированной топталкой. Поджег трубку, коротко попыхивая и выдувая голубоватые облачка дыма.
– Чего ты эту гадость куришь? – прищурившись от дыма, он мотнул головой в сторону сигарет. – У тебя же трубка есть, тащи ее.
– Не хочется.
Гор недовольно повел головой и взглянул на наручные часы, с которыми не расставался ни днем,
