смотрел … ШЕФ! Этого не может быть! Что за бред. Но я вижу своими глазами – это был Константин Петрович собственной персоной. Он еще раз улыбнулся и накинул капюшон.
А тем временем, другая, черная как смоль струйка сплетала свою фигуру. Никаких причудливых форм. Никаких завитушек. Ломаные линии, острые углы, жестокие, пугающие грубые формы. Тоже фигура в балахоне. Тоже спиной ко мне. «Повернись!» – ору я, перекрикивая рёв пламени. Фигура не реагирует. «Повернись, падлюка!» -не унимаюсь я. Похоже, грубость – действенный инструмент в отношении этой жуткой фигуры: она дергается, и начинает медленно, словно нехотя, поворачиваться ко мне лицом. И пока она поворачивается, я как мантру повторяю: «Страха нет! Я не боюсь!» И в какой – то момент, зародившееся было чувство страха отступает, уступая место холодному рассудку. И вовремя. То, что я вижу под капюшоном, у неподготовленного человека вызвало бы заикание и непроизвольные мочеиспускание и дефекацию. Из-под капюшона на меня смотрели два глаза, в глубине которых плясали яростные багровые языки адского пламени. Нет, я не знаю, какое пламя там, в аду. Но я чувствую, что оно именно такое. Считайте, что это моя интуиция.
Я оторвал взгляд от этих пронизывающих насквозь глаз, и посмотрел в лицо их владельцу. И от неожиданности чуть не вздрогнул. На меня смотрело лицо явно мужчины – европейца. Но его кожа была почему-то черная. Нет…не чёрная. Она была насыщенного антрацитового цвета, с каким-то пурпурно-фиолетовым отблеском. Тонкие брови, тонкий нос, тонкие жёсткие губы в кривой ухмылке. И вот только я сфокусировал взгляд на лице этого … не знаю как назвать его… как кожа начала трескаться и расползаться, как у банального гнилостного трупа, куски мышц отлетали, обнажая и являя на свет не менее антрацитовый череп в золотой короне. Вместо глаз на меня теперь смотрели пустые глазницы жуткого черепа, в глубине которых плясали теперь языки и багрового, и ядовито-зеленого огня. На мгновение мне почудилось, что череп ухмыльнулся той же издевательской усмешкой, но пламя погасло и видение пропало.
Я опять там же, где ждал меня отец. Он посмотрел на меня. Возможно, мне показалось, но по его щеке катилась слеза.
«Сынок, торопись», – сказал он, – «Расскажи тем, кто тебя послал, всё, что видел. Скажи, что их давний враг не исчез. И передай привет деду».
Последние слова я слышал, будто отец их произносил в глубоком подвале: глухо и почти неслышно.
«Разряд!»
Пиииииииииииииии – шмяк! Мое тело подбросило.
«Романо! Камфару в сердце!»
Я приоткрыл глаз, посмотрел на суету вокруг меня и….
Часть вторая. Семейные секреты и обучение
Дневник: Афтершок
24 июля 2009 года
Да простит меня Бог, и любой читающий это за то, что сейчас я накарябаю. Образец тавтологии. Но иначе я выразить свою мысль не смогу. Итак, я приступаю:
Что я могу сказать? Что тут вообще можно говорить? Если я скажу, что я
