за большие деньги с ним сотворят чудо.
– Ну, хочешь, я буду рядом? Пусть он сначала со мной, а ты посмотришь. Это не страшно, – с надеждой спрашивает Женька.
Я качаю головой.
– Ну и оставайся нищим, колченогий придурок!
Он злобно стучит костылями, унося тощий зад навстречу светлой мечте. Кажется, я потерял единственного друга.
– По какому поводу ругачку устроили?
Я вздрагиваю от неожиданности и тут же расплываюсь в улыбке. Раздвинув ветки, на меня смотрит Марго.
– Сигареты не поделили? – усмехается она. – Я неподалеку окурок видела. Принести? Свеженький, еще не затоптали.
Горькая обида слизывает улыбку с моих губ. Я совсем не такой, как она думает, я совершенно другой. Сейчас докажу! Она должна это видеть! Я напрягаю руки, приподнимаюсь и отталкиваю коляску. Ноги, как сухие палки, пару секунд держат равновесие, а потом ломаются в коленях. Я рухнул бы на четвереньки, если бы Марго не подхватила меня.
– Ты чего? – пугается она.
– Я буду ходить.
– Серьезно?
Она держит меня подмышки, я чувствую ее вздымающуюся грудь, а теплое дыхание оставляет влажный след на моей шее. Сейчас или никогда!
– Буду. Помоги. – Я обнимаю девушку за плечи, опираюсь и делаю шаг. Потом еще один.
– Вот это да. Ты же безнадежный.
– Кто сказал?
– Да так, слышала где-то.
– Я не безнадежный. Я докажу.
– Тогда вперед.
Я стискиваю зубы, пот катится по напряженной спине. Ноги отказываются подчиняться, но я не могу признаться в беспомощности.
– Ты тяжелеешь, Солома. Давай к коляске.
– Нет. Еще! – И я шагаю. Но сил совсем не осталось. Кажется, это всё.
Марго усаживает меня в коляску, переводит дух и улыбается.
– Ты меня удивил, Солома.
– Мышцы, – я ожесточенно мну свои ноги, – они еще слабые. Мне надо тренироваться.
– Я тоже тренируюсь. Хочешь, буду помогать тебе, Солома?
– Нет, Марина.
– Почему?
– Потому что я не Солома. Меня зовут Паша!
Она фыркает и передергивает плечи. Я вижу ее спину.
– Вообще-то я к Ате пришла.
Она ухаживает за котенком и рассказывает о себе. Я узнаю, что у нее была мама и младшая сестренка Катя. Они впервые поехали в Египет, приземлились ночью, но до отеля не добрались. Автобус врезался в опору моста. Катя умерла спящей. Она еще не умела говорить, и когда ее спрашивали, как тебя зовут, отвечала: Атя.
Марго нежно гладит рыжий живой комочек.
– Сестренка была рыженькой? – догадываюсь я.
– Катя была золотой.
Сестренка, котенок – эти слова рождают неясные воспоминания. Я уже видел в своем кошмаре маленькую девочку. Она была рядом со мной, когда надвигался самосвал. На ее руках был…
К черту кошмар! Я отгоняю мрачные
