ровно о том, что не пластика ее, не речь даже, а именно лицо могло бы привлечь внимание зрителей, если бы им удалось его разглядеть. Черты его неправильны, но так своеобразны, что на лицейских уроках живописи учитель даже говорил, будто она похожа на Даму с горностаем Леонардо да Винчи.
«Даму с горностаем» Полина знала только в репродукции, потому что сама картина находилась в каком-то польском замке, но другие портреты да Винчи – и «Джоконду», и «Прекрасную Ферроньеру» – она разглядывала в Лувре часами, а потому понимала, что означает такое сравнение. Это было самое убедительное признание ее незаурядности, какое только можно себе представить.
Но кто разглядит такие тонкости, как изгиб губ, разрез глаз или абрис щек актрисы на сцене? Разве что зрители первых пяти рядов. Иное дело кино – там есть крупный план…
– Неужели вы никогда не мечтали о карьере в кино? – спросил Неволин. – Трудно поверить.
– Не вижу смысла тратить время на мечтанья, – пожала плечами Полина. – Эта мысль пришла мне сегодня в голову, вы правы. Но это вовсе не значит, что теперь я стану перекатывать ее у себя в голове бессонными ночами.
– А что это значит?
– Что завтра же я пойду на киностудию показываться всем режиссерам, каких мне удастся там обнаружить.
– Решение верное, – кивнул он. – Но толку вы вряд ли добьетесь.
– Почему же?
– Потому что внешность у вас, как это ни странно для русской, совершенно европейская.
– Ну и что? – не поняла Полина.
– А то, что актрис с европейской внешностью здесь слишком много. То есть практически все актрисы здесь таковы. В Париже вы не произведете фурора.
– А где произведу? – усмехнулась Полина. – В Голливуде?
– Возможно, и в Голливуде. Но наверняка – в Москве.
– Я думала, вы говорите всерьез, – поморщилась она.
– Я и говорю всерьез.
– О том, чтобы я отправилась на кинопробы в Москву?
– Да почему же нет? – пожал плечами Неволин. – Вы производите впечатление незаурядной девушки. Неужели верите бреду, который рассказывают об СССР парижские белогвардейцы?
– По-вашему, я должна верить бреду, который рассказывают советские шпионы?
– Это вы обо мне?
– Хотелось бы верить, что нет, но…
– Я не шпион, – вздохнул Неволин. – А всего-навсего сотрудник Госкино. Слышали про такую организацию?
Про такую организацию Полина, разумеется, не слышала, она не имела привычки интересоваться посторонними для себя вещами, – но догадалась, что это должно быть нечто, управляющее в СССР кинематографом.
– Как мы с вами, однако, своевременно встретились, – иронически проговорила она. – Надо же, какое удивительное совпадение!
– Вы, конечно, вправе мне не верить, – сказал Неволин. – И совпадение действительно странное, я понимаю. Но это в самом деле всего лишь совпадение. Ну посудите сами, Полина Андреевна. – Он потер ладонью лоб.
