впервые видела его в форме – у них в школе форму только в этом году решили ввести, а прежде все ходили в чем хотели, – и удивилась, как не похож он на других детей, несмотря на одинаковую у всех одежду. Он был самый настоящий Маленький принц, это было первое, что она подумала о своем сыне, когда в роддоме ей принесли его кормить и она увидела, что глаза у него расчерчены светлыми расходящимися лучами и взгляд от этого не по-детски внимательный.
Ни разу за двенадцать Витькиных лет ей не показалось, что она ошиблась. В нем была утонченность, которая не становилась менее очевидной никогда, и даже сейчас, когда он, хохоча, толкался с каким-то долговязым мальчишкой и что-то наперебой с ним орал.
– Вить… – позвала Вика. И, поняв, что произнесла это слишком тихо, повторила, судорожно сглотнув: – Витька!
Он обернулся, вытянул шею, покрутил головой. Он был такой маленький, что она едва не разрыдалась. Хотя ночью выплакала, кажется, все слезы под то и дело опустошаемый стакан и Людины утешения.
– Мам! – закричал он. – Мы до обеда свободны! Джерри разрешил с тобой погулять! Только я переоденусь, о’кей?
И тут же толкнул долговязого, крикнув ему какую-то фразу, в которой Вика не поняла ни единого слова.
Сегодня он не выглядел ни растерянным, ни подавленным, он был полностью погружен в свою новую жизнь, которой вчера еще не было, а сегодня она соткалась из сильных впечатлений, и мелких дел, и стремительного приятельства, и наивных планов, и скучных обязанностей, и веселых желаний… Он отдался этой своей новой жизни с такой мгновенной легкостью, что Вика почувствовала укол ревности.
Но ревновать к тому, что ее сын счастлив, было для нее непредставимо.
Девочки отправились во второй из домов, стоящих напротив школы, а мальчишки вразнобой двинулись к первому.
– Кто такой Джерри? – спросила Вика, идя рядом с сыном.
– Мистер Питт. Миссис Питт – это Мэри, а мистер – Джерри. Которые нас воспитывают. Их надо называть ма и па, – добавил он, бросив на Вику смущенный взгляд.
– Ну и называй, раз надо, – пожала плечами она.
Что значат любые слова, в том числе эти ма и па? Да ничего. И особенно ничего не значат они по сравнению с тем, что ей осталось видеть сына час. Один час. Вот этих слов, их смысла лучше не осознавать совсем.
– Ну что, не съели твоего Витьку драконы?
Люда подошла к Вике и Витьке, крепко держа за плечо веснушчатого пацана, который при этом вертелся и подпрыгивал, пытаясь освободиться от ее руки. Шкодливость светилась в его глазах так ослепительно, что Вика поняла, почему все заботы по его воспитанию Люда мечтает переложить на профессионалов. Правда, понятно было также, что шкодливость эта такого рода, которую очень легко преобразовать в живой интерес ко всему и вся. Но это Вике было понятно, а Люде – наверняка нет, и темперамент сына наверняка вызывал у нее ужас.
– А мой, прикинь, их по-русски материться учил! – сказала она. – Еще и показывал, что есть что и где находится.
– А
