самого длиннорукого милиционера. А после отбоя мы по очереди брали у Олега телефон и, спрятавшись за полотенцем, набирали знакомый номер.
Я заметил, что у Олега были явные признаки паранойи. Он с маниакальной настойчивостью выискивал среди нас стукачей. Особенное подозрение у него вызывали новенькие. Задавая хитрые и провокационные вопросы, Олег устраивал травлю.
Вокруг него сразу же образовывался круг поддержки. Самыми злыми становились шестерки – слабые духом алкоголики или конченые наркоманы. Они, как по команде, подсаживались ближе и вываливали весь свой словесный понос, бродивший годами в глубинах их давно деградировавшего мозга.
Накануне апреля в хату заехал Данька. Вскоре он вертелся, как уж на сковороде, пытаясь ответить на прямые вопросы про то, где раньше сидел и, как сидел. Но больше всего всех интересовало, за что Даньке отрезали половину правого уха.
А, когда Олег прямо спросил "Ты что стукач?", Воха Георгиевский восторженно вскрикнул "Вот ты и въебался об раму".
Данька стал быстро-быстро оправдываться и ссылаться на то, что он сейчас еще под следствием и ему лучше помалкивать, чтобы не сболтнуть лишнего. Данька добавил, что статья его начинается от восьми лет и ему совсем не хочется рассказывать о себе.
Получив кличку "Гламурный подонок", Данька заделался первой шестеркой. А, когда Воха предложил восстановить ему помять с помощью гипноза, Даньку осенила догадка.
Подонок подсел к Олегу и начал шептать на ухо, жестикулируя и показывая на меня пальцем. Потом они позвали еще несколько человек и снова Подонок шепотом говорил и указывал в мою сторону.
Обладая природным талантом устраивать провокации, Гламурный подонок доказывал Олегу, что я специально подсажен в эту камеру, чтобы под гипнозом собирать информацию и передавать её ментам. Для верности Данька поклялся, что его следователь грозился пытать его гипнозом, если тот откажется давать показания.
Воха Георгиевский радостно закричал свое любимое "Вот и ты въебался об раму". Олег позвал меня за стол. Обстановка очень быстро накалялась и ситуация неожиданно начинала выходить из-под контроля.
Все выглядело настолько глупо, настолько абсурдно, что оправдываться перед ними казалось унизительно и, самое главное, бесполезно. Объединенные внезапно нахлынувшей ненавистью зэки жаждали крови.
Я, пытаясь сохранить спокойствие, сел за стол напротив Олега и сказал, что знаю, почему он такой вредный. "Все потому", сказал я, "Что у тебя в детстве велосипеда не было". Шутка не зашла.
В наступившей тишине, как угроза прозвучало только одно слово "Обоснуй".
Ох, уж эти слова! Сколько времени я провел за учебником по гипнозу, чтобы понять, как слова приобретают свою силу. Как такое возможно, чтобы слово могло убить, сделать больным или несчастным. И как слово может воскресить, исцелить и сделать человека счастливым.
В конце концов до меня дошло, что каждое слово имеет гипнотическую
